Книга На всей скорости, страница 44 – Екатерина Романова

— Что я делаю? — спросила, не понимая, не сводя взгляда с его губ. — Вы позвали. Я пошла за вами.

— Я не мальчик, Лиза. Да и ты взрослая женщина. Неужели не понимаешь?

В мою грудь колотилось его сердце, так сильно и яростно, что я не понимала, кто из нас двоих сошел с ума, кому принадлежит этот бешеный ритм, сплелось ли наше горячее дыхание, или я просто разучилась дышать. Андрей нежно погладил мое лицо, коснулся пальцами губ. Мягкое касание оказалось болезненным, обжигающим.

— Мы о работе сейчас? — прошептала, теряя связь с реальностью.

— Нет. Мы сейчас не о работе.

Взгляд глаза в глаза. Наши лица так близко, что ближе уже невозможно. Я вдыхаю его выдох, он — вдыхает мой. Один мир на двоих, один воздух на двоих, даже ритм обезумевших сердец — и тот один.

Просто закрыть глаза, расправить крылья и полететь в пропасть…

Переступить невидимую грань совсем не сложно. Сложно жить с последствиями выбора. Сложно жить в изменившейся реальности, которая лежит за этой невидимой границей…

Визг тормозов, вспоровший счастливый смех, ворвался в мою реальность оглушающим взрывом. Скрежет корежащегося металла, мой обезумевший визг, кровь на ладонях…

Меня опалило огнем, ноги подкосились, горло скрутило спазмом подступивших слез.

Что я делаю?

Ирвин… Господи, что я творю!

— Простите, я… Мне лучше вернуться в комнату…

Не уверена, что босс разобрал. Голос дрожал, из-за слез я не видела реакции.

— Лиза, что происходит? Почему ты плачешь?

— Отпустите меня, Андрей Михайлович. Пожалуйста, не держите!

Меня лихорадило. Перед глазами плыло. В голове раз за разом проигрывалась одна и та же картина: веселый смех Ирвина, ослепляющий свет сбоку, удар…

В самое сердце…

Я оттолкнула Майера и бросилась, не разбирая дороги. Не понимая, куда бегу и зачем. От чего бегу не понимая. Мне нужно было уйти, остаться одной, выкинуть из головы эти кадры, вычеркнуть их из памяти, вытравить из души, но я не могла. Эта боль так свежа, а рана кровоточит до сих пор, словно все случилось вчера, нет, буквально только что. Словно если я побегу быстро-быстро, то смогу помешать тому пьяному водителю, смогу предотвратить беду, смогу вернуть любимого с того света, смогу…

Пришла в себя от яростного крика. Моего крика.

Под светом одинокого фонаря красивая девушка в дорогом платье сидела на тротуаре и рыдала, обхватив колени руками. Редкие прохожие обходили меня стороной, краем глаза я видела машину, в которой сидел Александр, и Майера, что держался неподалеку, но не подходил. Все видела. Все понимала. Все осознавала, но не могла смириться с произошедшим. Даже долгое лечение в клинике не помогло мне принять реальность. Несправедливую, жесткую, душераздирающую реальность, отобравшую у меня любимого и не рожденного дитя.

Слезы уже высохли, но душа, разорванная в клочья, все еще кровоточила. Я сорвалась. Снова. После такого работа на Аскер, работа с Андреем Михайловичем уже невозможна. Только благодаря охране у моего концерта не нашлось зрителей.

Взяв себя в руки, поднялась, молча села на заднее сиденье Аскера. Александр ни о чем не спрашивал, а поднять взгляд, чтобы прочитать его эмоции, я не отважилась. Не помню, как оказалась в номере, как приняла душ и сменила одежду. Делала это на автомате. Осознание реальности пришло в тот момент, когда в прихожей послышались шаги.

— Не переживайте, я уже собираю вещи.

Майер взял мою руку, отвел меня от чемодана и усадил на диван. Сам присел на корточки передо мной и заглянул мне в глаза.

— Не думаешь, что нам пора поговорить?

— Я увольняюсь, Андрей Михайлович, — ответила жестко и поднялась.

Босс поднялся следом и невесело усмехнулся.

— Ты в своем репертуаре. Как только становится сложно — сбегаешь.

— Не делайте вид, словно знаете меня! — скидала немногочисленные вещи прямо кучей и яростно захлопнула крышку чемодана.

— Узнал, благодаря Вадиму.

— А вы никак не успокоитесь, пока не переворошите мое грязное белье? Счастливы теперь? Довольны? — отважилась на прямой взгляд и осеклась. Выглядел Майер не очень. Без галстука и пиджака, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, а ниже уже начинается жилетка. Волосы растрепаны, в глазах нездоровый блеск.

— Я знаю, почему ты сбежала из Испании. Теперь сбежишь из России? Всю жизнь бегать будешь?

— Это не ваше дело!

— Ошибаешься. Теперь это мое дело!

Слова, сказанные жестко, почти яростно, прозвучали словно оплеуха. Мы оба тяжело дышали, смотрели друг на друга и не могли понять, как до этого дошло.

— Почему ты пошла со мной? Почему, Лиза? — спросил он негромко.

— Потому что вы позвали, — пожала плечами, не желая анализировать собственные поступки.

— А ты не хотела?

— Это неважно. Это все неважно. Я увольняюсь.

— Нет, не увольняешься.

Усмехнулась и вернулась к чемодану.

— И как же вы помешаете уйти? — застегнула молнию и поставила чемодан на колесики.

— Сложно уйти без паспорта.

Без паспорта? Сумочка! Твою ж… Когда сорвалась и убежала, даже не заметила, что выронила сумочку. С кошельком, документами, телефоном, таблетками… Со всем, что делает меня мной! Ничего. Спокойно. Все решаемо.

— Я его восстановлю.

— Для этого нужно выйти из номера, — Майер скрестил руки на груди. А вот это уже вызов!

Подошла к входной двери, дернула на себя — заперто. Повернула защелку замка — все равно не поддается. Постучала:

— Александр! Я знаю, что вы там. Откройте немедленно!

— Извините, Елизавета Павловна, я не могу этого сделать.

— Что значит не можете? Это незаконное лишение свободы! Вы сейчас совершаете преступление, вы в курсе?

— Ничем не могу помочь, простите.

Перевела гневный взгляд на босса, но тот лишь развел руками.

— Я позвоню в полицию!

— Вот с этого? — Майер продемонстрировал мой телефон.

— Отдайте!

— Нет.

Стиснула зубы и попыталась забрать, но в физическом плане босс любому атлету фору даст! Попробовала с одной стороны, с другой, попыталась зайти со спины. Босс, нехороший человек, только ухмылялся, а потом и вовсе руку с телефоном поднял, наблюдая, как я тщетно пытаюсь до него допрыгнуть.

— Похвальная целеустремленность. Я могу так всю ночь стоять, а ты не устанешь прыгать?

— Да что вы ко мне прицепились? — оставила тщетные попытки и ударила Майера в грудь. — Вы не интересуете меня как мужчина! Оставьте любые попытки меня соблазнить или удержать! Мне это не интересно. Вы мне не интересны, это понятно?