Онлайн книга «На всей скорости»
|
В самолете вымоталась окончательно и сейчас едва держалась на ногах. В поезде успела поплакать и испереживаться до такой степени, что начала грызть ногти. Могу представить себя со стороны! Если Батурин хотел свести меня с ума, ему это скоро удастся! Через четыре часа я помятая, уставшая и зареванная стояла на пороге дома Сильвии Крамер. Дома матери Ирвина. Андрей Майер Прочитал сообщение от Лизы и едва не швырнул телефон в стену. Давно так не злился. Да что там, сейчас я был в бешенстве. Готов крушить и ломать все вокруг, готов… Телефон. В загородном доме Лиза разбила свой телефон об стену. Мы тогда обнаружили прослушку, и забыли обо всем. Но она не похожа на девушку, которая на пустом месте разбрасывается мобильниками и крушит вещи. Разговор с подругой тоже не мог довести ее до такого состояния… Вышел из лифта и набрал Громова. — Вадим, срочно свяжись с Лерой, узнай, о чем они вчера говорили с Лизой и на всякий случай, проверь номера последних входящих звонков на ее мобильный. — Как раз хотел тебе звонить по этому поводу. Уже сделано. В два пятнадцать входящий вызов со скрытого номера. Мне даже с учетом своих связей не удалось установить абонента. — Сволочь. Я убью его! — Андрей, не горячись! Уверен, если найдем Лизу, найдем и Батурина. Его игры зашли слишком далеко. Суворов раскололся, полиция перекрыла въезд и выезд из страны. — И Батурин конечно же воспользуется своим паспортом, не смеши меня, Вадим… Подошел к своему кабинету и обнаружил толпу разодетых девиц под предводительством Пушицкой. — Перезвоню позже. Убрал телефон и, осмотрев компанию собравшихся, строго спросил: — Лидия Ивановна, это что? — Ну, как же? Услышала, что Елизавета Павловна нас покинула и подыскала новых кандидаток! — Страшусь представить, когда вы успели это сделать. Мне никто не нужен. Можете отослать их домой. Утратив интерес к сборищу, прошел в кабинет. Девицы разочарованно вздохнули, а Пушицкая засеменила следом. — Но Андрей Михайлович! Вы же знаете, что Крамер не вернется! Час назад мы получили от нее сумму штрафа до последней копейки. — Да что вы? — стиснул зубы, подавив очередное желание отыграться на телефоне или чем-нибудь столь же хрупком. — Я повторяю — не интересует. — Андрей Михайлович! Сел в кресло, открыл ноутбук. Вдруг Лиза выходила на связь. Может, что-нибудь на корпоративной почте… Не разбей она свой телефон, Громов нашел бы ее за полтора часа. Как же все некстати случилось! Заметил, что Пушицкая все еще здесь, как и толпа девиц, судя по шуму в приемной. Что ж. Не знаю, что за игры у Батурина и что затеяла Лиза, но последую интуиции. — Хорошо. Показывайте, что там у вас есть. Но быстро. Я очень занят. Пушицкая даже в ладоши хлопнула от радости и кинулась в приемную, пока я не передумал. За следующие пятнадцать минут я состарился на пару лет. — Здравствуйте. Меня зовут Ириша. Я очень профессионально делаю, — первая кандидатка медленно провела языком по верхней губе, делая пошлый намек… — Следующая! — Я прослушала курс менеджмента в Гарварде… — Там вы тоже сидели с расстегнутыми до пупка пуговицами? Следующая! — Я Антонина Германовна, — представилась женщина, протягивая мне ладонь с когтями, как у Фредди Крюгера. — Следующая! О, что это была за кандидатка! Очередная жертва пластической хирургии с баскетбольными мячами вместо грудей. — Я… — Следующая! Вот это неплохой вариант. Пусть последит за делами, пока Лиза не вернется. Девушка в сером брючном костюме замерла посреди моего кабинета, опустила глаза и залилась краской. — Почему вы краснеете? — Я… вы… я… Бог ты мой, опять двадцать пять. — Следующая! Лидия Ивановна, пригласите следующую. — Но вы отвергли всех кандидаток, Андрей Михайлович, — Пушицкая, красная от напряжения, забежала в мой кабинет. — Может, стоит несколько снизить планку? — Может, стоит, наконец, перестать тратить мое время? В двери кабинета постучали. — Следующая? — Не знаю, — Лидия Ивановна пожала плечами и выглянула за дверь. — Это охранник. Я пойду тогда. — Давно пора. Александр? Что у тебя? — Андрей Михайлович. Я разговаривал с Лерой. Есть предположения, где сейчас может находиться Елизавета Павловна. — Ну? — Испания. Севилья. Сердце забилось чаще. Давно я так не волновался. Давно так боялся не успеть. Испания. Место, где кроются ответы на все вопросы. Больше ты не сможешь бегать от меня. Хватит. Иначе обоих с ума сведешь. — Пусть подготовят самолет. Мы немедленно вылетаем. — Но нужно получить разрешение и… — Даю час. Понадобится, подключи Громова. Через час мы вылетим в эту чертову Севилью, иначе все могут искать себе новую работу. Елизавета Крамер — Элизабет? — изумилась сухонькая старушка, силясь понять, не изменяет ли ей зрение. Она даже надела очки, чтобы лучше меня разглядеть. — Oh dios mio! Проходи, дорогая, проходи, скорее. Ты совсем плохо выглядишь, mi querido. — Простите, сеньора, что без предупреждения. Но мне нужно с вами поговорить. — Никаких разговоров до завтрака, ты знаешь правила этого дома! Да. Сеньора Крамер непреклонна, и законы ее дома непреложны. Я знала здесь каждый сантиметр, каждый закуток, каждый уголок… Привычным движением положила сумку на свою полку, будто ожидавшую возвращения хозяйки. Надела свои тапочки — привычка, которую тут не особо понимают, прошла на кухню и села на свой стул за большим круглым столом. Прежде здесь собиралась большая семья. Мы с Ирвином, его сестра Эухения, другая сестра — Пилар с мужем и детьми. Ирвин, словно клей, держал семью вместе. Он был душой семейства, светлым, позитивным человечком, тем огоньком, к которому стремились, как мотылек на пламя. Вот только в его пламени никто ни разу не сгорел, потому что оно не уничтожало. Оно дарило свет и тепло… Таким был он. Мой Ирвин. — Откуда слезы, дочка? — Сильвия накрыла на стол и села рядом со мной, обняв ладонями кружку с кофе. — Воспоминания. Простите… Сделала несколько глотков кофе и принялась за тапас и яичницу. Насытившись, почувствовала себя гораздо лучше, хотя в сон потянуло сильнее. Сильвия запрещает серьезные разговоры на пустой желудок. Говорит, что голодный человек — злой и не рассудительный, что только сытый желудок позволяет сконцентрироваться должным образом. Возможно, она права, но сейчас единственным моим желанием стал сон. |