Книга Надя Князева решает остаться, страница 39 – Екатерина Романова

— Говорить с самой собой — это шизофрения. А жениться на самой себе это вообще как? — тряхнула головой, вспоминая последнюю мысль. — Так! Вот бы с духом девушки поговорить. Как думаешь, он еще в Дорфине или уже в Яме?

«Видел я участниц. На Небе, скорее всего. Девственницы, обычно, прямым ходом туда».

Небо, Небо… кто у нас на Небе? Ангелы и архангелы.

«Надь, ты же не думаешь…»

Конечно, не думаю! Я делаю. Набрала в легкие побольше воздуха и со всех сил…

Выдохнула.

Ненормальная я что ли? Докричаться до Неба? Тут не кричать, тут молиться надо. Припомнила, что в Дорфине это делают, сложив ладони на живот. Туда, где сердце бьется.

— Милорад. Если вы меня слышите… Это Эвон Ревиаль. Адептка АДа. Мне очень-очень ваша помощь требуется. Обещаю, если поможете, я буду себя хорошо вести, каждый день молиться и…

Завизжала, заметив краем глаза фигуру огромного мужика. Он стоял, внимательно слушал мои обещания и, когда я замолчала, закончил с самым невинным видом:

— Обычно, смертные заканчивают примерно так: помогать беднякам, ежедневно ходить в храм и принять целибат.

— Ну…

На всякий случай, отошла от ангела подальше.

— На счет целибата я бы заикаться не стала, но в остальном, если поможете, буду признательна и должна вышеупомянутое.

— Излагай, дитя.

Ангел сложил ладони в замок за спиной, а я не могла отвести взгляд от нашивки на его белоснежной водолазке, обтягивающей богатырскую грудь. Крылышки и нимб. Крылышки и нимб, Карл!

— Эм, — выдохнула, собираясь с мыслями. Скользнула взглядом по могучей груди ангела. На земле такие называются бодибилдерами вообще-то… — Да. Излагать. Так… Вспомнила. У нас тут недавно девственница почила, мне с ней поболтать необходимо.

Милорад улыбнулся, так слащаво-ласково, и прошелестел приятным голосом:

— Молись, дитя, отцу нашему Небесному. Да будут услышаны мольбы твои.

И вокруг него уже сияние золотистое рассыпалось, но я схватила наглого ангела за могучий бугорок (стоп, это я о бицепсе или трицепсе, или чем бы то ни было!) и дернула на себя. Милорад подобной настойчивости не ожидал, пошатнулся и из светящегося портала сделал шаг вперед, подарив мне совсем уже не добрый взгляд.

— Простите, — напряженно улыбнулась, убрав руку и разгладив помявшийся рукав водолазки. — Мне показалось, что вы уже уходите. Но ведь я не для этого вас звала. Мне не только с ней нужно поговорить, мне нужно, чтобы она ответы дала, а я их слышала. И при этом, чтобы я живая осталась.

— Боюсь, дитя, просьба твоя невыполнима. Души, вошедшие на Небо, там и остаются. Обратный обмен невозможен, это непреложный закон. Как бы я ни хотел помочь — не могу.

Не хотел помочь — вот главное слово. Законы, видите ли, непреложные! Кому, как не юристу, их обходить? Как там говорится? Хороший адвокат изучает законы, а умный — приглашает судью на обед. Мораль сей присказки такова, что из любой ситуации, даже самой безвыходной, есть выход. Хотя бы по той простой причине, что в нее был вход. А вход — отверстие двустороннее.

— Хорошо, что я должна сделать? Сорок дней молиться, соблюдать пост, дать милостыню женскому монастырю, раздать всю свою одежду беднякам? Я готова договариваться.

Милорад вовсе не мило улыбнулся.

— Сделки — удел демонов, сестра.

Да оно понятно, что с яможителями куда проще договориться, чем с этими светлоликими. Ничем их не прошибешь!

— Слушай, давай как-нибудь решим возникшую проблему!

— Молись, сестра. Отец обязательно услышит тебя и наставит на путь истины.

— О, Небо! Ты ведь не ко всем приходишь. Я имею в виду, тебя зовут сотни тысяч страждущих ежеминутно. И тут, как говорится, если каждому давать — переломится кровать, — Милорад округлил глаза, вероятно, пытаясь установить причинно-следственные связи между своей работой и мебелью. — Я имею в виду, к каждому ведь не явишься, являлка сломается быстрее! — приподнятая бровь обозначила степень недопонимания между нами. Закатила глаза и выразилась предельно прямолинейно: — Ты ведь именно на мой зов явился! Почему? Зачем? Чтобы лично сказать — молись, дитя, и все у тебя будет пучком?

— Действительно, — задумался ангел. — Свет знакомый я почувствовал. И голос твой на фоне других звучал на ангельской волне громче всего. На него я словно на маяк шел. Эвон Ревиаль, адептка АДа, — протянул мужчина, вспоминая нашу последнюю встречу. — Еще в прошлый раз я чувствовал в тебе свет… Ты позволишь прикоснуться к тебе?

“Э, нет-нет-нет!” — запротестовал арьяти. — “Только без ангельских обнимашек! Надя, Надя-а!!!”

Поздно. Я уже размазала щеку о широкую ангельскую грудь. Приятно-то как! Тепленький, мягкий, несмотря на литые мускулы, и ощущение от него такое домашнее, родное…Арьяти выразил недовольство изжогой.

Впрочем, долго это и не продлилось. Оказалось, пернатый вовсе не обнимашки имел в виду. Отстранившись, он накрыл мою голову ладонью и тут началось…

Комнату залило жемчужно-золотым светом, сознание померкло, унося меня в неведомые дали. Посреди бескрайнего лазурного неба, в окружении райского перезвона птиц, плыли в невесомости пушистые комочки облаков, порхали мягкие белые перышки, столпы золотого света лились откуда-то сверху и ухали вниз несокрушимой мощью: яростной, необузданной, такой, что мурашки по коже. Чьи-то напевы на смутно знакомом языке становились громче и ближе, а затем нас с ангелом резко отшвырнуло друг от друга. Но не так, как в академии Рейвена отбросило, а легонько. И, если я стояла, мягко говоря, оторопевшая, то Милорад улыбался, словно ему Мерседес последней модели подарили и сказали, что транспортный налог за него платить не надо.

— Что это было?

“Это была жопа, Надя! Полная! Она выглядит именно так”.

— Ты — ангел! — восхищенно воскликнул блондин, лаская меня аквамариновым взглядом с головы до ног.

— У меня с самооценкой, конечно, все в порядке, я собой хороша, но не до такой же степени!

— Это не комплимент. Это факт. Кто твои родители, сестра?

— По чем мне знать! Они меня признать не захотели, и ребенком я была явно нежеланным.

— Ты немедленно должна отправиться со мной на Небо и прикоснуться к кристаллу света. Он поведает, кто жизнь тебе даровал!

Ловко увернулась от огромной ладони Милорада и, подняв вверх указательный палец, уточнила:

— Минуточку. А, разве, смертные могут войти на Небо?

— Только дух, — подтвердил мои опасения ангел. — Не переживай, если мое предположение окажется верным, в чем я почти не сомневаюсь, ты сможешь вернуться в Дорфин. А на Небе встретиться с душой, которую ищешь, и беседу с ней иметь наедине.

— А, если ты ошибаешься? Ну, все же.