Книга Ступая по шёлку, страница 23 – Наталия Романова

Он спустился и сказал что-то на своём наречии.

— Царь Дальних Земель велел мне переводить всё, что будет здесь происходить, если я переведу неверно, он вырвет мне язык собственноручно, дитя. Так же он сказал, что все мы имеем право защищать себя и говорить в свою защиту.

Младшая дочь Короля хмурилась, голова её болела, ей хотелось пить и по малой нужде, во рту она чувствовала вкус горечи, которая вышла из неё через рот этой ночью, от пения жриц и криков старухи и рабыни.

— Ты знаешь свою вину, Царица? — старуха сказала сразу после слов её царя и господина.

— Нет, мой Царь и господин, — Айола не смотрела на Царя, как и учила её старуха.

Старуха перевела и это.

— Что Царица делала там, где её застали?

— Я искала Жемчужину, мой господин.

— Почему ты искала жемчуг в таком месте, Царица?

— Я искала лошадь, её так зовут — Жемчужина, — царица услышала сдавленный стон из уст своего Царя и господина, но, посмотрев ему в лицо, нашла его столь же непроницаемым и ужасным, как и когда вошла сюда.

— Разве место лошади не в конюшне? Почему ты обошла её и повернула туда, где тебя застали?

— Конюх сказал мне что-то, но я мало что поняла, он говорил очень быстро, не так, как мальчик с кухни. Я поняла только слова «конь» и «волнение», он показал рукой в сторону тех строений, где вы застали меня, мой господин.

— Ты знаешь, что это за строения?

— Нет, мой господин, я впервые видела их.

— Конюх указал тебе на них? — старуха, шурша, переводила слова Царя и господина Айолы.

— Нет, мой господин, конюх махнул рукой неопределённо, но рядом не было никаких строений или домов, похожих на то, куда могут отвести лошадь, я обошла конюшню и увидела те строения. Агура подтолкнула меня, указав на дверь, но там не было лошади.

— Ты открыла двери, Царица?

— Нет, мне открыли двери мальчики, что раскатывают дорогу из шёлка у меня перед ногами.

— Ты переступала порог этого строения?

— Да, мой господин, я сделала шаг, но быстро вышла.

— Что ты видела?

— Ничего, было темно и пусто, мой господин, Жемчужина бы отозвалась на мой голос.

— Ты ничего не видела?

— Я видела только темноту, мой господин.

Потом всадники привели трепещущего конюха, который упал в ноги Царя Дальних Земель, и страже в зелёных одеждах пришлось поднимать его и держать, пока Царь Дальних Земель разговаривал с ним.

— Видел ли ты вчера Царицу?

— Она приходит каждый день, кормит коней, как вы и велели, никто не препятствует ей, потом она кормит лошадь, которую Царь Дальних Земель повелел преподнести в дар Царице от его имени, и уходит. Вчера Царица так же приходила, Ваше Величество.

— Была ли её лошадь в стойле?

— Нет, она беспокоилась и беспокоила коней рядом, я отвёл её в отдельную конюшню, чтобы осмотреть позже.

— Ты сказал об этом Царице, когда она пришла?

— Да, Ваше Величество, думаю, она не поняла меня, я показал ей рукой в сторону, куда нужно идти, рабыня же, что стояла за её спиной, сказала мне, что подскажет Царице.

— Ты видишь эту рабыню здесь?

— Да, — конюх указал на Агуру, — это она.

— О твоей судьбе тебе сообщат позже, — старуха перевела слова Царя, и Айола видела, как подкосились ноги конюха, и всадники буквально выволокли его наружу.

К удивлению младшей дочери Короля, в зал ввели двух мальчиков, им едва ли шёл десятый цвет, они были бледны и в синих одеждах.

— Как давно вы в городе? — прошелестела старуха, пока Царь и господин Айолы обращался к мальчикам.

— Наш командир привёз нас вчера на рассвете, Ваше Величество.

— Где вы должны были быть к вечеру?

— Мы должны были начать обучение, но мучились животом, оттого командир оставил нас в казарме.

— Сколько вас было?

— Двое.

— Заходили ли женщины вчера к вам в казарму?

— С утра была женщина, которая разносила лепёшки и воду с мёдом, она была рабыней, а после обеда заглянула другая.

— Ты знаешь, кто это был?

— Я не знаю, Ваше Величество, но это была знатная жена, волосы её были покрыты, а шуба из белого меха, только знатная жена может ходить в такой шубе, мой господин.

— Ты видел лицо её?

— Нет, было далеко.

— А ты?

— Нет, Ваше Величество, мой живот так мучил меня, что я бы не увидел даже родную мать, предстань она передо мной.

— О вашей судьбе вам сообщат позже, — Айола услышала усталость в словах своего Царя и господина.

— Агура, ты сопровождала свою Царицу?

— Да, мой господин.

— Ты слышала, что говорил конюх Царице?

— Он говорил, что её лошадь в небольшой конюшне, куда отводят жеребых кобыл, на восток от главной Царской конюшни.

— Ты сказала конюху, что поняла его?

— Да, мой господин.

— Куда пошла Царица, когда вышла из конюшни?

— Она пошла к западу, мой господин.

— Почему ты не остановила её и не указала знаком или словом, куда нужно идти?

— Дело рабыни следовать за Царицей, а не указывать ей.

— Ты понимала, куда идёт Царица?

— Да, мой господин.

— Ты подтолкнула её к воротам казармы?

— Да, мой господин.

— Ты сделала это намеренно, Агура?

— Да, мой господин.

— Почему ты поступила так?

— Мой господин перестал уделять мне внимание, поставил меня прислуживать Царице, как рабыню, а я наложница, а не рабыня Царицы. Царица не захотела обучаться, как ублажать мужа своего, и за это мой господин наказал меня, а не её, как следует поступить мужу с женой своей.

— Разве я не был ласков с тобой, Агура, до наказания и после?

— Был, мой господин.

— Разве я не преподносил тебе даров, столь богатых, словно ты жена мне или Царица?

— Преподносил, мой господин.

— Тебе стало не хватать ласк мужа, Агура? С появлением Царицы тебе стало не хватать ласк?

— Да, мой господин.

— Ты насытишься ими вдоволь, в казармах довольно изголодавшихся по женскому телу воинов, сейчас же тебя отведут на потребу им, и когда плоть твоя придёт в негодность, но до того, как разум помутится, тебя казнят, смерть твоя будет страшна.

Рабыня страшно кричала, когда двое всадников схватили её и выводили из зала.