Книга На осколках гордости, страница 67 – Ольга Савченя

— И где вы их ищете? — спросила у нее, крепко сжимая ее руки.

Не отпущу, никуда больше не отпущу! Она — единственный островок спокойствия и добра…

— Наивная Асфи, — улыбка стала шире, наполнилась задором. — Неужели ты тоже поверила, что птица будет гадить священным пометом?

Голубь словно понимал наш разговор: растопырил хвост, нагадил и заворковал.

Я затрясла головой, обдумывая все, что знала о Кеше.

— В каком смысле, Елрех? — округлила глаза. — Я помню, как алхимики прибегали в мастерскую, чтобы пинцетом аккуратно… Это не священная птица?!

Она рассмеялась, вытерла слезы, выступившие в уголках глаз.

— Главное, чтобы птица редко встречалась. Тогда убедить легче, что она священная. Те редкие зелья, в которые требуется помет, на продажу не идут. Их рецепты хранятся в строжайшей секретности в гильдии Аспидов, — она давилась смехом, пока я пыталась осознать услышанное. — И нужны они, чтобы молодой алхимик скорее раскрыл свой талант.

— Молодые ученики гильдии варят себе редкие зелья, которые не несут никакого эффекта, так? — догадалась я.

Елрех кивнула, откидывая густые волосы за спину и не сводя с меня веселого взгляда.

— Зачем?

Бедняг было жалко.

— Так Дриэн отучает их от жадности. Ведь главный успех алхимика — знать меру всему.

— Но вы ведь их всех кормите, поите… — я скривилась, посмотрев на воркующего Кешу.

— Встречаются те, кто не готов ради скорейшего успеха, жрать все, что им подсунут. Они проверяют древние архивы, переводят все редкие рецепты первых алхимиков Фадрагоса и Пламени Аспида, а затем идут ругаться к Дриэну. Таким истина открывается сразу же, и их начинают готовить к руководящим должностям гильдии.

— А как же испорченный помет, в котором обвиняли меня? — возмутилась я.

Елрех махнула рукой и объяснила:

— У них что-то не получалось, и они искали себе оправдание. Ничего. Когда-нибудь и до них дойдет, что все зависит от обычных стараний, тогда они и станут настоящими алхимиками.

— И как долго доходило до тебя?

— С первого дня поняла. Но такой полукровке, как я, никогда не стать верховной гильдии, — грустно улыбнулась она, но печаль быстро сменилась напускной строгостью. — А теперь ты рассказывай обо всем. Ромиар говорил о жутких вещах, Ив волнуется и стыдится. И Вольный… — нахмурилась. — С бесчестным человеком я еще не виделась, но собираюсь. Духи на его стороне, но они в любой момент могут отвернуться. Напомню ему, раз он забыл. И ты! Асфирель, чтобы ты делала, если бы он не остановил тебя вовремя?

— Елрех…

Я опустила голову. Все казалось таким логичным, но почему-то глядя в глаза фангры, я не могла говорить об этом так же легко, как думала.

— Елрех, я хочу домой. Хочу жить, понимаешь? А тут… Тут я не живу, а просто существую.

Она сжала мое плечо, и я подняла глаза, встречаясь с ласковым взглядом.

— Глупая Асфирель, — тихо протянула она. — Мы живы, пока жива наша история. Вся жизнь — это воспоминания и мечты. Воспоминаний о Фадрагосе тебе уже должно хватить, чтобы заменить ими прошлое с Земли. Ты волочешь за собой мертвый груз, и он мешает тебе мечтать. Но выбирать тебе, — хлопнула меня по плечу и посмотрела на вход. — Я не ела с прошлого рассвета, готова мсита целиком проглотить! Почтенные всегда столько ждут свои завтраки?

После завтрака я рассказала ей абсолютно все, и морально готовилась увидеть отвращение на ее лице, но надеялась на лучшее. Это ведь Елрех…

Так себе аргумент, который с треском провалился.

Она оскалилась, глядя на кровать, — я не углублялась в подробности, описывая произошедшее.

— Чем думал Вольный? — шепотом зашипела она, безмерно удивляя. — А если это станет известно остальным? Тебя выставят из дворца!

— И только? — вскинула я брови и, не успев опомниться от облегчения, спросила: — А с Кейелом ничего не случится?

Ее глаза наполнились жалостью, она вздохнула устало и сказала:

— Я же говорила тебе, чтобы ты не дарила Вольному свое сердце. Он Вольный, Асфирель…

— Почтенная, к вам прибыл цирюльник! — донесся голос Дариэль из коридора.

Точно… Подготовка к праздничному вечеру, который состоится уже завтра. Елрех улыбнулась, поднимаясь с дивана, и сказала:

— Заглядывай в домик, когда освободишься.

— Спасибо тебе, Елрех. За все спасибо.

Меня долго мучили, сначала подстригая волосы, а затем перебирая прически, которые подошли бы моему наряду. Молодой эльф пытался соорудить какую-то сложную конструкцию из тоненьких косичек, но я отказалась. Мне вообще не хотелось идти на какой-либо праздник. Узнать бы подсказки и отыскать сокровищницу, а там махнуть домой. Только с Елрех попрощаться…

Когда здешний парикмахер остался довольным, соорудив высокую, но скромную прическу, улыбнулся и протянул мне флаконы с какими-то маслами. Как только он ушел, я распустила волосы и отдала флаконы Дариэль.

— Проверь содержимое и убедись, что в них нет яда. — Пожала плечами, добавляя: — Или чего-нибудь еще опасного, о чем я могу не подозревать.

— Как прикажете, почтенная.

Кажется, Дариэль уже привыкла к подобным просьбам от меня.

Я без промедления отправилась в домик к Елрех, но ее там не нашла. Думала сходить к Аклен’Ил, но поняла, что полукровку у них точно не стоит искать. Ромиара допустили к ним из-за Ив, а у фангры весомой причины не было. Я улыбалась, двигаясь по узкой, разбитой дорожке, скрытой в густых зарослях цветущей азалии, к утесу, где мы с Елрех часто проводили время. И я угадала. Она действительно была там. Но не одна…

Кейел прислонился к дереву, скрестив руки на груди, и смотрел в сторону бескрайнего горизонта. Елрех стояла рядом с ним и сверлила его негодующим взглядом. Ветер играл их волосами и приносил мне разборчивые слова. Я приостановилась, вспоминая об артефакте и думая, не рано ли встречаться с Кейелом. Невольно засмотрелась, залюбовалась им…

Носки темных сапог немного запылились, черные брюки плотно прилегали к сильным стройным ногам. Белая свободная рубашка небрежно заправлена, не до конца застегнута, а рукава закатаны. Чуть склоненная голова, а волосы сегодня собраны в высокий хвост. Резкие черты лица, по обыкновению, заставляли меня затаить дыхание. Брови низко нависли над глазами, прибавляя суровости, делая взгляд немного… хищным? Птичьим. А под глазами залегшие тени не исчезли даже во время безопасного проживания во дворце. Впалая щека с правой стороны была чиста — без шрама, который устрашал левую. От прямого острого носа ложилась тень, дотягиваясь до жестких губ, сейчас недовольно поджатых. Челюсти Вольный стиснул так, что складывалось впечатление, будто ему противна Елрех. А может, разговор с ней?