Книга Плохие девочки не плачут. Книга 3, страница 194 – Валерия Ангелос

— Наметился прогресс, — замечает невозмутимо. — Постепенно развиваемся, сближаемся, выходим на новый уровень.

Открываю и закрываю рот. Ни дать, ни взять — рыба, выброшенная на лёд. Напрасно пробую побороть лихорадочную дрожь. По телу скользит трескучий мороз, пронзает навылет. Стальными иглами.

Господи.

Боже мой.

Только не это.

Пожалуйста, умоляю.

— Что ты сделал с Леонидом?

Прямо и чётко.

Без обиняков.

— Даже пальцем не тронул, — отвечает ровно.

А в голосе сквозит недоброе.

— Супер, — выдавливаю с трудом. — Тогда твои люди.

Крепче сжимаю кулаки, вонзаю ногти в ладони. Отчаянно стараюсь протрезветь от внезапно накатившего ужаса.

— Избили? Убили? Разложили по разным пакетам? — судорожно выдвигаю версии.

Задыхаюсь, охваченная приступом панической атаки.

— П-признавайся, — требую сбивчиво.

Очередное облако дыма скрывает горящий взор фон Вейганда. За несколько секунд успеваю поджариться на огромном раскалённом вертеле. До степени medium raw.

Аппетитный. Тёплый. Сочный.

Бифштекс с кровью.

Не томи, не медли.

Вгрызайся.

— Ему не причинили никакого вреда, — остужает буйную фантазию.

— Сомневаюсь, — не намерена сдаваться.

— Он чудесно проводит время. Нет повода для беспокойства, — продолжает мягко. — Свежий воздух, неспешная прогулка, приятная беседа.

Фрагменты паззла складываются в цельную картину.

— Его связали, затолкали в авто, вывезли в посадку, вручили лопату, заставили копать собственную могилу? — моментально озвучиваю догадку.

— Фу, — брезгливо морщится. — Как вульгарно.

— Давай вариант поизящнее, — пожимаю плечами. — Не притворяйся, будто ничего не произошло. Всё равно получается фальшиво.

Настаиваю на честности, лихо разоблачаю подвох.

— Ты гр*баный маньяк, — освежаю память. — Псих и садист без тормозов.

Однако упёртый гад не желает прекращать комедию.

— Да что за мнение обо мне сложилось? — восклицает с праведным возмущением.

Входит в роль.

— Неужели произвожу пугающее впечатление? — вопрошает поражённо.

Играет хорошего парня.

— Подозрительно, — бросаю сухо. — Никаких штрафных санкций за телефон. Стоическое спокойствие, ни капли раздражения. Сплошная нежность, заботливость и адекватность. Даже дебильную клоунаду вытерпел.

Непроницаемое выражение лица. До потаённой сути не доберёшься, не коснёшься истинных эмоций.

— Люди поступают так в трёх случаях, — сглатываю вязкую горечь. — Когда находятся на пороге смерти и молят об искуплении грехов. Когда совершили нечто ужасное и хотят загладить вину. Когда только собираются совершить нечто ужасное и надеются добыть прощение авансом.

На самом деле, шансов угадать мало.

— Существуют разные нюансы, — лаконично произносит фон Вейганд.

И какой из них твой?

— Жажду деталей, — заявляю с нажимом.

— Будут, — криво улыбается, зловеще прибавляет: — С доставкой на дом.

Немею изнутри.

Не нахожу сил отреагировать.

— Я обещал откровенность, всегда держу слово, — посмеивается. — Что на счёт бизнеса?

Последней фразе не удаётся добраться до мозга. В одно ухо влетает, в другое вылетает. Центральный процессор вне зоны доступа.

— Сайт знакомств оправдывает вложения? Приносит прибыль?

Слабые проблески интеллекта гаснут под гнётом суровой реальности.

— Проект благополучно развивается?

Разум повержен.

— Клиенты вкладывают деньги?

Прострация торжествует.

— Какие показатели?

С тем же успехом можно спросить меня о росте ВВП Папуа-Новой Гвинеи.

— Похвастай результатами.

Неясное мычание слабо напоминает ответ.

— Не стесняйся, — подбадривает. — Поделись достижениями.

Вообще, зря переживаю.

Пошёл этот Леонид. Пускай кормит червей. Или валяется в больнице с множественными переломами. Сам виноват. Зачем на чужое позарился.

Займёмся насущными вопросами.

— Ну, я натура скромная, — выдаю чистосердечно. — Всё продвигается строго по плану. Доход нормальный. Базу нарабатываем.

— Цифры утверждают обратное, — обескураживает.

Возвращает в прошлое. На выпускной экзамен по алгебре.

— Цифры? — тщетно стараюсь активизировать извилины.

Куда пропали шпаргалки. Подскажите. Помогите списать.

— Отчётные данные, — поясняет елейно.

— Отличные там данные, — покрываюсь испариной. — Зашибись, лучше не бывает.

— Согласен, — радостно улыбается, мечтательно протягивает: — Считаю дни до своего выигрыша.

— В смысле? — туго соображаю.

— Ты ведь не забыла о нашем пари, — снова обдаёт облаком дыма. — Намечается достойный приз.

Горящие глаза обещают удовольствие на грани агонии.

Однажды отворив бездну, ты никогда не сумеешь её закрыть. Голод станет невыносимым. Будет терзать, а потом поглотит целиком и полностью.

Некоторые вещи уже не изменить.

— Соблазнительный приз, — пылающая чернота его взгляда притягивает, будто магнитом, отнимает право выбора. — Дрожащий. Покорный. Напуганный до полусмерти.

Каждое слово возбуждает, проносится по телу тягучей пульсацией.

— Надо продлить срок, — закусываю губу, выжидаю пару секунд и начинаю трещать без умолка: — Стресс подкосил меня, лишил вдохновения, повлиял на трудоспособность. Всякие скандалы, интриги, расследования. Тайны и секреты. Дианы, отвечающие на звонки.

Красочно описываю злоключения, перехожу к обвинениям.

— Ты уничтожил творческую искру. Отобрал крылья, помешал воспарить к небесам.

Вдоволь ною, после давлю на жалость.

— Я выгляжу как жертва группового изнасилования. Такие синяки тональным кремом не замазать и под свадебным платьем не спрятать. Не в скафандре же выходить замуж.

Собираю волосы в пучок, демонстрирую живописные пятна на шее.

— И это только начало, — бросаю многозначительно, печально вздыхаю: — Придётся отложить церемонию.

Намереваюсь толкнуть пафосную речь, но фон Вейганд оказывается ловчее.