Как ни странно, через пару недель я стала ощущать дискомфорт от того, что меня с каждым днем все больше засасывало это болото.
Где-то на периферии сознания я это понимала, но от моего понимания ничего не менялось. Так пролетел целый месяц, но новые дни календаря ничего нового в мою жизнь не привнесли. Я словно отгораживалась от всего и всех.
Редкие звонки детей и друзей выдергивали меня из отупения и бесконечных букв перед глазами. Но потом я снова возвращалась обратно.
Из этого беспросвета меня выдернула мама. Она пришла после звонка Дуси и дала мне волшебного пенделя, после которого я, кажется, собралась. И не только внутренне.
Мама воззвала к моему благоразумию, откровенно поделившись своей болью:
- Доча, неужели ты думаешь, что, будь у меня хоть малейший шанс не проходить через то, что я прошла, я бы не использовала его? Я бы воспользовалась им не глядя! А у тебя он есть. И ты не должна опускать руки из-за того, что у вас с мужем возникли разногласия. Подумай о себе сама, если больше некому!
Я рассеянно кивала, но, когда она ушла, все же крепко задумалась. Да так, что, раскрыв ноутбук, отыскала недалеко от клиники дешевую комнату в двушке у милой бабушки-хозяйки, оплатив с карты аренду на три месяца вперед.
Тем же вечером сообщила Лёне, что уезжаю в Москву на неопределенный срок. Вот так: вышла, сказала, и ушла. А утром собрала все вещи, что были моими, и погрузила в свою любимую машинку. Много места они не заняли - один рюкзак и два чемодана, - вот и все имущество.
Созвонившись с хозяйкой, обговорила примерное время заселения и, простившись с мамой, отправилась в путь.
ГЛАВА 5
Моя славная «мицубиси эклипс» досталась мне от бабушки. Перед смертью она позвала нас с мамой и дала четкие инструкции по поводу скопленных ею денег. Мне была завещана большая их часть с просьбой вложить в то, что принесет мне радость.
Так у меня и появилась любимая машинка, покупку которой я приурочила ко дню своего рождения. Мой расчет оказался верным: против подарка Леонид возразить ничего не мог, а права у меня давно уже были, я успела получить их, еще участь в институте.
Моя «клипса», как я назвала ее, здорово выручала. Походы по рынкам стали более продуктивными и короткими, а поездки в поликлинику, на развивающие занятия или пляж на собственном транспорте были сущим удовольствием. Лёня же, видя, как радуются дети, внес новую строку в расходы семейного бюджета. На «клипсу».
Я обожала водить. И за рулем чувствовала себя уверенно. Это было мое личное пространство, мой кайф, мой всплеск адреналина. Это были ни с чем не сравнимые ощущения – завораживающие и возбуждающие.
Вот и сейчас, плавно передвигаясь по трассе, я была целиком захвачена скоростью и звуком мотора, получая ни с чем не сравнимое удовольствие. Музыка, скорость, ветер, яркое голубое небо и манящие горизонты впереди придавали мне сил сделать то, на что я решилась.
А я решилась забрать вещи и уехать от мужа. Но не к друзьям под крылышко. А в свою новую самостоятельную жизнь, где мне придется обнулить все, что было до этого, и все начать сначала…
Но до этого начала была прожита целая, пусть маленькая, но жизнь…
Я работала в отделе социального обеспечения почти полгода, когда ко мне на прием пришел Леонид. Он оформлял пособие на детей как отец-одиночка, что, разумеется, стало предметом разговоров не только в отделе, но и во всем нашем учреждении. Все сотрудницы сочувствовали ему, восхищаясь тем, что он не бросил двойняшек, млея от одного его вида: еще бы, высокий широкоплечий брюнет с пронзительным взглядом не мог оставить равнодушной ни одну женщину. Не оставил и меня.
Я смотрела на него как на произведение искусства, картину или скульптуру. И подмечала, что он был прекрасен во всем: лицо, голос, манера общения… Я, при всем желании, не могла найти изъяна. Подкупали даже такие мелочи, как его грамотность в заполнении бланков и четкие ответы на вопросы, которые я как работник социальной службы должна была задавать. Но я никогда не примеряла его «для себя», не выказывала ему женского интереса, который тогда еще не зародился во мне.
Мои коллеги шушукались, а я невольно узнавала, что этот молодой мужчина - талантливый конструктор, который ради воспитания детей отказался от контракта с крупной международной компанией из-за того, что их мать лишили родительских прав. А теперь он работает на нашем городском заводе, но уже «навел порядок» и метит на повышение.
Когда в один из дней он попался мне навстречу и предложил подвезти после работы, я согласилась не сразу. Но он настойчиво приходил несколько дней подряд, ожидая меня за углом у старого клена. Ни мои специально подстроенные опоздания, ни отказы его не останавливали. И через неделю я сдалась.
В первый раз мы пили кофе в кафе и беседовали обо всем на свете. С ним оказалось легко, настолько, что я смогла расслабиться и не заметила, как согласилась на его ухаживания.
Ежедневно он подвозил меня после работы домой, искренне интересуясь моими делами и всем, что со мной связано, незаметно приучая к себе, приручая.
Он не пытался ко мне приставать, не делал каких-либо намеков, не просил телефон и не спрашивал о состоянии сердечных дел. Подкупало, что от него я не слышала ни одного некорректного намека в адрес женщин и тем более ни одного пошлого высказывания. Мы просто разговаривали. Как друзья. Только именно это и начало тяготить.
Я не понимала, для чего ему нужна, и много думала об этом. Ведь такой мужчина мог выбрать любую. Только почему-то его взгляд обратился на меня. Неужели он настолько одинок, что ему не с кем было просто поговорить?
Иногда хотелось выпутаться из этих непонятных встреч, потому что, в той неопределенности я не понимала, кто я ему, кто он мне, и куда все это приведет. Но, было решившись, я оставляла свои намерения, вновь попадая под его ненавязчивое обаяние, и вопрос снимался с повестки дня.
Вот так он привил мне привычку – ждать его появления, общаться с интересным собеседником, радоваться встрече.
Спустя какое-то время я стала чувствовать, что уже с нетерпением жду наших встреч, жду, когда он своим бархатным голосом спросит меня, как дела, не устала ли, посмотрит своими глубокими глазами, довезет до дома…
Я поняла, что стала зависима от этого, когда он однажды не явился. Тогда я, прождав под нашим кленом полчаса, отправилась домой восвояси. А дома дала волю чувствам, которые, столбиками аквалайзера меняли друг друга в хаотическом режиме от пика к пропасти, бросая меня то вверх, то вниз.
Сколько тогда было вопросов! «Где он?», «почему не приехал?», «наигрался?», «нашел новый объект?» и еще десятки похожих разъедали мой мозг, разбивали только-только налаженную после предательства Виталика жизнь.
Я знала, что Леонид был старше меня. Опытнее. И с трудом представляла, зачем молодому красивому успешному мужчине были нужны дружеские отношения, если по щелчку пальцев любая будет готова стать для него той, кем он пожелает.
