Онлайн книга «Эверест»
|
Что бы это значило? Он все еще дуется на меня из-за поступка своего друга? Ревнует? Считает, что я должна была вести себя по-другому? Оттуда мы летели на полчаса дольше, ведь вращение Земли никто не отменял, и, пока самолет был в воздухе, столица пыталась от нас «убежать». А новая смена часовых поясов, теперь уже в другую сторону, выбила из колеи: из Владика мы вылетали в шесть вечера, а домой вернулись к восьми, хотя по нормальному ходу времени должно было быть три утра. Слишком уставшая, чтобы что-то додумывать, я с облегчением вхожу домой, где меня с горячим ужином ждет радушная Мариванна. Я оставила ей записку о тогда еще предстоящем отъезде, и теперь отвертеться от подробных расспросов, чувствую, не получится. Так и выходит: почти до утра мне приходится развлекать ее рассказами о проведенном на Дальнем Востоке времени и внимательно слушать, как провела праздники она. Добравшись до подушки почти под утро, проваливаюсь в тяжелый сон, из которого выныриваю с ощущением внутренней тревоги. С чего бы? После обеда приезжаю на работу, с удивлением обнаруживая отсутствие шефа. Составив авансовый отчет, сдаю его в бухгалтерию, откуда решительно шагаю к Татьяне Петровне. На вопрос, почему Димы нет на месте, она буркает что-то вроде «вы как помощник должны лучше знать», но я прошу ее набрать его номер. - Не отвечает, - удивленно вскидывается она на меня. И снова то самое нехорошее утреннее чувство напоминает о себе… Я тут же извлекаю из кармана собственный смартфон и у нее на глазах набираю шефа. Гудки пошли. Но ни после первого, пятого и даже десятого никто не отвечает… Закусив губу, я, внутренне сжавшись, жду обратную связь. Но ничего не происходит, и телефон после какого-то очередного гудка умолкает. Но я уперто набираю еще раз, чтобы пережить повторение сцены. Петровна безотрывно смотрит на меня, но, когда я в третий раз безуспешно проделываю ту же операцию, пишет что-то на бумаге и передает мне. - Тут его адрес. На всякий случай… Я, судорожно сглотнув, благодарю ее, и выхожу, чтобы, забрав свои вещи, отправиться по буквам на листочке… ДМИТРИЙ Прибыв на родную землю, понимаю, что отдых в самолете особо не спас. Ломота в теле, разбитость и слабость сигнализируют о какой-то гадости, что все же прицепилась ко мне. Поэтому, чтобы уберечь рыжую, беру нам разные машины. Дома, едва переступив порог, бросаю у порога вещи, и, разувшись и сняв пальто, иду в спальню, чтобы, завернувшись в одеяло, как в кокон, прямо в одежде провалиться в сон. Утро начинается с тяжелых век, туманной головы и вялой разбитости. Наверное, нужно сходить в аптеку и что-то купить. Эта мысль пляшет на периферии сознания, пока я снова не отключаюсь в спасительном сне, из которого меня выдергивает настойчивая трель. Я не сразу понимаю, что это: будильник? Телевизор? Телефон? Но, проморгавшись, все-таки врубаюсь: дверной звонок… ЛЕРА Я стою и трезвоню в двери. Уже четвертый раз подряд. И не была бы такой настойчивой, если б не знала наверняка, что он дома. Эту информацию подтвердил консъерж, пристально оглядывая меня, влетевшую в подъезд и с ходу потребовавшую от него отчет по Диминой квартире. Когда в странно дрожащих пальцах недостает сил для того чтобы жать на кнопку дальше, всю меня, от макушки до пят пронизывает мысль: а ведь он может быть не один… Именно поэтому не отвечает на звонки – телефонные и дверные… Это предположение наваливается словно из ниоткуда, как гром среди ясного неба, на мгновение парализуя, и я уже не чувствую себя столь уверенной. Сюда я спешила, подгоняемая беспокойством, а теперь даже не представляю, что делать дальше… ДМИТРИЙ Щелчок замка и я открываю, опираясь рукой на дверной косяк. Лера… Что она здесь делает? ЛЕРА Открывающаяся дверь для меня как откровение: что ждет меня за ней? Неужели, снова разочарование? Только смогу ли перенести его? Окунувшись в озеро одолевающих меня сомнений, не сразу поднимаю глаза. Но, решившись на это, замираю: Дима стоит на пороге, прислонившись к стене, изможденный, неестественно бледный, в той же самой одежде, что был в самолете. Он, что, не переодевался со вчерашнего дня??? Его волосы в беспорядке, под глазами залегли тени, а впечатление в целом такое, будто он сейчас упадет мне под ноги, не пройдя и пары шагов… - О, Боже, Дима, как ты себя чувствуешь? – Первое, что могу вымолвить я. - Как будто по мне танк проехал, – сообщает он, не заостряя внимания на моем обращении. - Ты вызывал врача? Принимал лекарства? – Засыпаю я его вопросами. - Все в порядке, отлежусь и буду как новенький, - отвечает он, и, развернувшись, уходит вглубь квартиры. Мне приходится разуться, и, прикрыв дверь, проследовать за ним, попав в огромную комнату холостяцкой квартиры, где все минималистично, дорого и как будто необжито, хотя я, кажется, слышала о том, что Дима уже не первый год здесь обитает. Он лежит на кожаном диване в гостиной, просто упав на него и положив голову на подлокотник, закрыв глаза и отрешившись от всего мира. Я щупаю ладонью его лоб, - горячий. - Дим… - Шепчу я, - кажется, у тебя температура. У тебя есть хотя бы градусник? - Не уверен, - не разлепляя век отвечает он. - Объясни, что у тебя болит, - решительно требую я, заставляя его поморщиться. - Не беспокойся, что-то простудное. Переохладился во Владике. Через пару дней пройдет, – отчитывается он, усаживаясь на диване. - А когда ты ел в последний раз? – Снова пытаю его я, вспоминая, что в самолете он не притронулся к еде, а до этого, кажется, ограничился лишь чашкой чая за завтраком. - Лера, мне, конечно, приятна твоя забота, - через силу отвечает он, но иди-ка ты, лучше домой, чтоб не подцепить от меня какую-то гадость. - Я пойду, Дим, но только не домой, а в аптеку. Где ключи? - В ключнице, – на автомате отвечает он, и я отправляюсь на поиски. Оборачиваясь в проеме двери, бросаю: - К моему возвращению, будь добр, переоденься и приведи себя в порядок! ДМИТРИЙ Рыжая беспокоилась обо мне? Тревожилась? Переживала? Видимо да, раз набросилась на меня с вопросами еще в коридоре, отбросив все эти «выканья» и вид, что мы чужие люди. Меня не может не радовать этот факт, как не может не огорчать другой: какой мужик мечтает предстать перед своей женщиной доходящей развалиной? Поэтому, прислушавшись к ее словам, собираю волю в кулак и отправляюсь в ванную. ЛЕРА |