Онлайн книга «Чёрная пантера с бирюзовыми глазами»
|
«Мы успели распрощаться с девственностью ещё до перерождения, когда это ещё было безопасно», – пояснил второй. «Я не об этом! Как вы меня услышали?!» «Ты обратилась к нам», – пожал плечами Роб. «Но я же не умею!» «Как оказалось – умеешь. Видишь, это совсем не сложно». «Надо же. И правда – не сложно. Постойте, так вы что же – в четырнадцать?!..» «Рэнди, это вы, девочки, перерождаетесь в четырнадцать. А мы, парни, в восемнадцать. Как видишь, времени – куча». «Я так понимаю, ты всё же научилась общаться без слов?» – к голосам братьев присоединился ещё и голос Коула. – Да, научилась, – ответила я ему. – Вещь удобная, но я бы предпочла общаться вслух. Потому что не хочу что-то скрывать от Гейба. Кстати, Гейб, мужчины перерождаются в восемнадцать, а не в четырнадцать, как я. Своё новое знание о том, что до этого они успевают потерять девственность, я решила оставить при себе. Кстати, всё равно – бедняги. Сколько им там отпущено? Год? Два? Максимум – три. А потом всё, целибат? Жестоко. Но логично. Оборотням в этом плане проще – у того же Кристиана в запасе ещё лет двадцать пять, пока не начнутся вынужденные ограничения. Байка про плохую циркуляцию крови вполне прокатывает, объясняя пониженную температуру. А вот твёрдость и суперсилу после перерождения скрыть или объяснить при близком физическом контакте уже намного сложнее. Тут я задумалась. Внешне мои братья выглядели ровесниками Кристиана, на двадцать с маленьким хвостиком. Но Кристиану было уже шестьдесят четыре, а сколько молодым гаргульям? Я начала было прикидывать их примерный возраст, но остановилась, решив не заморачиваться, а просто спросить. – Ребята, а сколько вам лет? – Нам по двадцать семь, – ответил Гил. Внешне я их уже прекрасно различала. Интересно, другие члены семьи могут узнавать близнецов по голосам, звучащим в голове? – А Робу двадцать девять. И тут до меня дошла одна странность, которую прежде, общаясь в последние дни с женщинами-оборотнями, никогда не выглядевшими на свой возраст, я как-то и не заметила. Но теперь до меня дошло, что если Элли – человек, то не может выглядеть настолько молодо. На вид ей можно было дать лет тридцать, максимум – тридцать пять. И, судя по живой мимике – ни ботоксом, ни пластическими операциями тут и не пахло. – Элли, – начала я и, увидев её расстроенное лицо, жалобно сморщилась. – Мне пока трудно! – Я всё понимаю, доченька, извини, – ласково улыбнулась она мне. – Называй, как тебе удобно. Ты что-то хотела спросить? – Да, – я решила постараться избегать пока прямого обращения. – Сколько тебе лет? – Мне пятьдесят два года, – улыбнулась она. – Не похоже, да? – Совсем не похоже, – помотала я головой. – Но как? Ты же человек, я это почувствовала! – Да, я человек, просто старею медленнее, чем другие люди. – Это что, твой дар? – Элли регулярно пьёт мою кровь, – хмыкнул Коул. – И это помогает ей оставаться молодой. – Все жёны пьют кровь мужей, – усмехнулся Гейб. – Но молодости это им не добавляет. – Я имел в виду – в буквальном смысле. – В буквальном? – я ошеломлённо захлопала глазами и тут же вспомнила, как поила своей кровью Томаса. – Наша кровь что, и в этом помогает?! – Старение – это тоже болезнь. Наша кровь не может передать людям нашу моментальную регенерацию, но она ускоряет излечивание ран и болезней в разы. Так и здесь – остановить старение она не в силах, но замедлить – очень даже. – Насколько? – выдохнула я. – В три раза, – ответил Дэн. – Волшебное число, верно? – Угу, – кивнула я, мысли мои крутились с невероятной быстротой, просчитывая все ходы. – Сколько нужно крови? – Примерно стакан в месяц, – возможно, Коула и удивил мой резко посерьёзневший тон, но вида он не подала. – Больше или чаще нет смысла, эффект не усиливается. Хотя, при переливании, достаточно и половины. – Так можно и переливать? – Можно. Но многие предпочитают быстренько выпить, а не лежать под капельницей. Дело привычки. – Поначалу я так давилась этой кровью, что, сделав пару глотков, просила всё же сделать мне переливание, – вспоминала Элли. – Но потом привыкла. И тоже предпочитаю пить. Это быстрее и не нужно прокалывать вену. А к вкусу со временем привыкаешь, как и к любому лекарству. – А кровь обязательно должна быть свежей? – Вовсе нет. Насколько мне известно, при правильном хранении наша кровь не теряет своих свойств. – Гейб, мне срочно нужно позвонить Джеффри! – повернувшись к нему, я увидела, что он уже набрал номер и ждёт соединения. Видимо, наши мысли шли в одном направлении. – Привет, Джеффри, – Недовольное сонное бурчание на том конце провода. – Да знаю я, сколько сейчас времени! Но поверь, ты сам не захотел бы откладывать этот разговор. Передаю трубку Рэнди. – Доброе утро, Джеффри, – проговорила я в трубку, извиняюще улыбнувшись гостям, которые несколько удивлённо следили за нашими с Гейбом действиями. – До-оброе, – протянул Джеффри на зевке. – Что-то случилось? Все целы? – Все целы, Джеффри, не волнуйся, – поспешила я успокоить его. – Скажи, у тебя ещё осталась моя кровь? – Да, немного, – похоже, доктора несколько удивил мой вопрос. – Я дважды делал переливание Томасу, и Каролине один раз, ну и исследования всякие проводил... – Сколько? – Нуу... Миллилитров сто пятьдесят-двести, может, чуть больше. Я прикинула, что выпить сразу, без подготовки, такое количество будет сложно. Томас говорил, что это гадость, и я ему верю. Я взглянула на Коула и послала ему мысленный вопрос, до конца не уверенная, что получится: «Этого хватит для переливания?» «Вполне, – раздалось у меня в голове. Ура! Получается! – Ста пятидесяти достаточно, даже с избытком». – Джеффри, пожалуйста, ты должен сделать, как я тебе скажу. Ты прямо сейчас должен перелить Джулии сто пятьдесят миллилитров моей крови. Это важно! – Но... – Джеффри явно растерялся. – Но она же не больна. Я бы знал… – Джеффри, успокойся. Все люди больны. И болезнь эта называется «старение». А моя кровь может это замедлить. – Откуда ты знаешь? – Из первых рук. Оттуда же, откуда узнала, что моя кровь спасёт Томаса. – С тобой снова связался Голос? – Угу, – хмыкнула я, с улыбкой глядя на слегка смущённого Коула, на которого, ухмыляясь, уставились остальные члены семьи. – А... насколько замедляет? – осторожно, словно желая, но боясь поверить, спросил доктор. |