Она достала с полки книгу и опять устроилась на диване, подложив под голову вышитую подушечку и прикрыв ноги пледом, найденным в шкафу.
Ей снилось, что она, маленькая девочка с двумя смешными косичками, живет на даче, которую снимают ее родители. Она бегает по саду, и косички, в которые мама вплела голубые банты, разлетаются в стороны, а потом хлопают ее по щекам. Ей весело, и она все бегает и бегает, а потом, устав, забирается в гамак, в котором мама ее раскачивает. Лицо матери скрыто тенью от кроны дерева, к которому привязан гамак, но она знает, что это ее мамочка, добрая, ласковая и красивая. Потом она засыпает и слышит голос отца: «Давай я отнесу ее в дом». Ее переполняет счастье, смешанное с недоумением: выходит, отец не умер, он жив! И мама тоже жива. Как это прекрасно и здорово!
Она засыпает в гамаке, а когда просыпается, видит, что на землю уже спустилась ночь, темная, густая, и рядом никого нет. Она выбирается из гамака и спешит к дому, стараясь не споткнуться во мраке. Почему родители оставили ее тут одну, в темном и страшном саду?
Открывается дверь, Альбина заходит и с изумлением видит, что это вовсе не дом, а их с отцом квартира. Как это странно, ведь она только что была на даче. Сначала она удивляется, а потом понимает, что это всего лишь сон. Во сне все нереально, перепутано и непонятно. Она знает, что это сон, но ей все равно страшно. В квартире так же темно, как и на улице, в комнатах стоит какая-то гнетущая, давящая тишина, которая ее обволакивает, наваливается на плечи, стелится по полу.
Альбина зовет мать и отца, заходит в комнаты, но в них пусто, тихо и темно. От страха у нее подкашиваются ноги, становится трудно дышать. Она бросается к двери, чтобы выскочить на улицу, туда, где светло, где ходят люди, но дверь заперта. Кто-то закрыл ее тут, в ужасающей темноте и полной тишине.
Она колотит в дверь, кричит, чтобы кто-нибудь пришел и выпустил ее, но все напрасно. Поднялся жуткий грохот, от которого Альбина проснулась.
В доме было так тихо, что она услышала стук собственного сердца. Она не могла понять, где находится. Что это за странная комната? Как она здесь очутилась? И почему лежит, одетая, на чужом бугристом диване?
За окнами совсем светло. Наручные часики, подаренные отцом, показывают десять. Альбина снова обвела взглядом комнату, увидела на полу книгу и все вспомнила. Значит, все правда: отец умер, муж ее бросил, и у нее нет даже собственного дома. У нее все отняли, и теперь она вынуждена скитаться по чужим углам, словно нищая. Альбина зарылась лицом в вышитую подушку, собираясь заплакать, но тут снова раздался сильный и настойчивый стук в дверь.
Альбина села и, как завороженная, расширившимися от страха глазами увидела, что дверь, ведущая из кухни в комнату, медленно-медленно приоткрывается.
Глава 15
— А чего это у вас все нараспашку? — строго спросила незнакомая женщина, разглядывая испуганную девушку, сидящую на диване. — Калитка открыта, дом тоже, заходи, кто хошь! Бери, что хошь! Стучу-стучу, потом толкнула дверь — ба, да она ж не заперта! У нас, конечно, не город, но воры и тут имеются. Так значит, это вы — подруга дочери Катерины Григорьны? Она мне вчера звонила.
Альбина, голова которой была еще туманной и тяжелой после долгого беспокойного сна, на секунду замялась, но тут же вспомнила, что Екатериной Григорьевной зовут Светкину мать, и кивнула.
На вид гостье было лет шестьдесят пять — шестьдесят семь, не меньше. Хотя и говорила она резким, властным голосом, Альбина быстро сообразила, что строгость эта напускная: на удивление яркие голубые глаза смотрели сквозь очки с доброжелательным интересом.
А тетя Нюра — это была именно она — продолжила:
— А я гляжу вечером — свет в доме Сергеевны горит. Ну, думаю, наверное, приехала новая жиличка. Вот и правильно, чего же дому пустовать! Летом тут одно удовольствие жить. Красота сказочная! В прошлом году в лесу столько боровиков было, дачники прям с ума посходили. Что ж, я рада, что у меня теперь такая соседка. Пойдемте ко мне завтракать, я блинов напекла.
— Нет, что вы, спасибо, — смутилась девушка. — Я дома позавтракаю. А где у вас тут магазин, Анна… Извините, забыла ваше отчество…
— Максимилиановна. Такое вот отчество, не выговоришь с первого раза. Да и не надо отчества, просто тетя Нюра зовите, все меня здесь только так и зовут. А магазин недалеко, по улице до конца, потом направо. Я вам покажу, если хотите, я сегодня как раз туда собираюсь. Только зря вы от блинов отказываетесь. Мне их одной вовек не съесть. Вот, обещала племянница из Владимира приехать, да позвонила, что не сможет, сильно занята. Так что пойдемте, а то придется блины соседским барбосам раздавать. Пропадут ведь.
Аргумент подействовал, и Альбина согласилась, пояснив, что придет через полчаса, потому что еще даже не умывалась. Соседка показала в окно свой дом и, напомнив, что дверь в доме и калитку нужно обязательно запирать, ушла.
Тетя Нюра оказалась большой любительницей поговорить. Пока гостья наворачивала блины с прошлогодним малиновым вареньем, хозяйка рассказывала про свою жизнь.
Детей у Максимилиановны не было, Бог не дал. После безоблачного двадцатилетнего супружества муж нежданно-негаданно ушел к другой, двадцатисемилетней, а потом, спустя всего два года, и вовсе умер от лейкоза. Наверное, потому, что на вредном производстве всю жизнь трудился. Перед смертью, когда она сидела подле его кровати в больнице (молодая жена отказалась ухаживать за умирающим, нервы не выдержали), просил у нее прощения. Она простила.
Сама Анна всю жизнь проработала врачом в детской поликлинике, а выйдя на пенсию, решила перебраться сюда, в деревню.
Небольшой, но крепкий дом достался ей от покойных родителей. Живет она тут, на природе, и зимой и летом, во Владимир наведывается лишь изредка, чтобы сделать покупки, навестить единственную племянницу, поболтать со старинными подружками, а заодно и деньги получить с квартирантов. Свою однокомнатную квартиру Максимилиановна сдает, и это позволяет ей жить безбедно. Впрочем, многого ей не нужно, к тому же у нее есть сад и огород. Сидеть в деревне без своей редиски, картошки, огурчиков да зелени — нет, такого ей не понять! Хотя обитают тут личности, которым лень взять в руки лейку или лопату. Но это все лодыри да пропойцы.
— Картошка в том году хорошая уродилась. И погреб у меня отличный, до сих пор ни одна картофелина не проросла. Да что ж вы не едите? Кушайте, кушайте, Альбиночка, — приговаривала хозяйка, — вы такая худенькая. Прямо прозрачная.
Альбина, немного подумав, взяла с блюда еще один блин.
Тетя Нюра посматривала на нее с затаенным ожиданием, наверное, рассчитывала на ответную откровенность, однако девушке не хотелось рассказывать свою историю. Эта симпатичная пожилая женщина станет жалеть или, чего доброго, сочтет ее, как Светка, глупой и наивной. Но, наверное, она такая и есть на самом деле — доверчивая дурочка, не знающая жизни, не способная отстоять свои права. Нет, не станет она жаловаться на судьбу и ждать чужого сочувствия.
