Онлайн книга «Дурная кровь»
|
Санторий вспылил. Он выхватил из кошеля горсть монет и бросил в лицо охотнику: — Деньги?! Так вот, в чём дело? На, забирай! Только за ними и пришёл, а не за мной, верно? Да работающие здесь женщины честнее тебя! А ты… ты… Да лучше бы ты их у меня отобрал! — Я?! Да ты сам упёр их из храма! — Прихожане жертвовали на то, чтобы Слово Троих звучало громче! И я, да будет тебе известно, потратил их на благое дело! — Если баба поминает Богов, это не значит, что она ударилась в религию, придурок! — Вообще эта, по-моему, была в шаге от того, чтобы уйти в служки, — вставила Талла. — А то я не знаю! По-твоему, я тупой?! — негодовал Санторий. — По-моему, — да! — лаконично подтвердил Верд. — Ну так и оставил бы меня здесь, где царит любовь! — патетично потребовал Санни. Дурная задумчиво пнула ледышку: — Она же царит только пока кошелёк полный… — Вот-вот, — поддержал её охотник. — А потом ты без денег и штанов по городу бегал бы в поисках своих пожитков! Санторий просветлел. — Верд… — Идиот! — Верд… — Ты что, не узнаёшь этот город? Не понимаешь, что с тобой могут сделать, если поймают? — Верд… — Или совсем память отшибло после стольких лет чтения молитв? — Верд, так ты обо мне… заботился?! — Нет! — гаркнул охотник. — Да, — деловито перевела Талла. Промокнув выступившие слёзы, толстячок смущённо поправил рясу и раскрыл объятия: — Друг мой… Верд попятился: — Отвали. — Дорогой мой сердечный друг… — Отстань! Охотник никогда не трусил перед лицом опасности. Оглоеды, шварги или разбойники не заставляли его так затравленно озираться. — Дру-у-у-уг! — Отстань, сказал! Точку в ссоре поставила Талла. С восторженным писком она бросилась на шею наёмника: — Обнимашки! А там уже и Санторий подоспел. — Я знал, я чувствовал, что между нами ещё не всё кончено! Друг! Побратим! Брат! Я верил, я чувствовал!.. — Да отпустите меня! Ненормальные! Мужчина вертелся на месте в попытке сбросить с себя воспылавших любовью спутников, но те вцепились клещами и только дрыгали ножками, когда Верд в бешенстве приподнимал их над землёй. С трудом выпутавшийся из кольца рук, пришибленный, беспомощный и несчастный, наёмник побрёл по узким улочкам. Наполненные счастьем спутники не отставали, хотя сейчас охотник дорого бы отдал за то, чтобы какая-нибудь сосулька отскочила от крыши и похоронила их обоих. — Теперь мы никогда не расстанемся, друг! Охотник осознал, что скоро начнёт тихонечко подвывать. — Я так рада, что вы помирились! — Талла подпрыгнула, сшибая с ближайшей крыши снежный бархан. — Возблагодарим же Богов, наделивших тебя умением прощать! Наёмник не отказал себе в удовольствии и всё же взвыл. Пережить события этого вечера Верд оказался способен только после пары кружек горячего и крепкого напитка. Талла вместо своей порции получила по носу и разогретый компот, а вот Санни с большим удовольствием поддерживал питие «за возобновление дружбы». — Да будет тебе известно, что я и пальцем не тронул ни одну из падших женщин в доме госпожи Ласки! — торжественно рыгнув, выдал Санторий. — Да плевать я хотел, чем ты их, — отмахнулся Верд. — Нет, ты не понимаешь! — служитель перегнулся через стол и схватил охотника за ворот рубашки. Тот очень-очень медленно опустил взгляд на смятую ткань, а потом снова поднял на лицо приятеля. Санни кашлянул, расправил воротничок и сел на место. Но долго не промолчал: — Многие годы Дом Желаний не давал мне покоя! — Ещё бы, — фыркнула Талла, — видела я, чем там мужики занимаются. От такого покой и сон не то что на годы, на всю жизнь потеряешь: кошмары видеться начнут… — И ты туда же, невинное дитя?! Верд приподнял бровь, а колдунья удивилась вслух: — Невинное дитя? А как же «наглое, неугодное Богам отродье»? — Издержки профессии, — потупился служитель. — Но истинно говорю вам, истинно! Не развлечения ради явился я в Дом Желаний, а спасения душ для! — Чего спасения? — вполголоса уточнила Талла у наёмника, запутавшись в хитросплетениях речи. — Души, — краем рта пояснил Верд. — Душ! Многих и многих душ! Вдохновлённый, служитель вскочил на стол, опрокинув при этом кувшин с напитком. Верд успел подхватить своё вино и компот колдуньи, откинулся на стуле назад, чтобы оратор случайно не навернулся на него. — Слазь, — лениво велел охотник, но Санни разошёлся. — Трое Богов говорили через меня! Они огласили волю свою! Сии брошенные, одинокие, несчастные женщины не могут боле жить во грехе! Проходящая мимо об руку с кавалером представительница древней профессии склонилась к парочке и любопытно уточнила: — Это он про каких женщин? Верд бегло осмотрел работницу с ног до головы и сообщил: — Да про таких, как ты. — Брошенные и одинокие? Ну-ну, — усмехнулась та и, повиснув на плече спутника, прошествовала дальше. — Несчастная! — возопил ей вслед Санни. — О подобных тебе повелели мне заботиться Милостивые Боги! — Приходи заботиться завтра, милый! — получил он в ответ воздушный поцелуй. — Мой долг вытащить вас из пучины порока! — безнадёжно возопил служитель вслед жрице любви, но та лишь кокетливо погрозила ему пальцем. Пучина явно устраивала женщину по всем критериям. И тут до Верда, наконец, дошло. Он аж стукнул кулаком по столу, из-за чего Санторию пришлось пятиться и боязливо спускаться на стул. И как он раньше не догадался! Подпруга у служителя, видите ли, порвалась! Аккурат за час до этого проклятого городка! — Санни, ты опять ходил к ней? — подчёркнуто спокойно поинтересовался охотник. Приятель, близко знакомый с привычками Верда, шумно сглотнул. Это спокойствие не сулило ничего хорошего. — Санни? Толстячок потупился и невинно сложил ручки на животе. — Санни? — поддакнула любопытная Талла. — А ты, — Верд нахлобучил на белую макушку снова сползший капюшон, — не лезь и укутай голову! Тут полный город военных. Если тебя поймают на колдовстве, казнят не задумываясь! Это что значит? — Не колдовать, — устало зевнула девушка, натягивая капюшон до бровей. |