Онлайн книга «Дурная кровь»
|
— Что-то пусто у тебя, — отметил Верд. — Где же толпы страждущих благодати? Санни торопливо что-то прожевал, походя поправил покосившуюся свечку, грозящуюся подпалить тканую длань Богини, и махнул рукавом: — По домам сидят, жалуются на раннюю зиму. Как Плессий пропал, вовсе ходить забросили. А вот молились бы летом усерднее, жертвовали бы монетку-другую на храм… — Тогда что? Погреба стали бы полнее у них? — Этого я знать не могу, — с достоинством ответил толстячок. — Зато скромный служитель не задавался бы вопросом, как пережить ближайшие полгода. — Талла, прекрати расковыривать алтарь! — одёрнул колдунью Верд. Но дурная, ничуть не смутившись, сунула ему под нос кривую куколку, слепленную из накапавшего на подсвечники воска: — Глянь, это ты! Изображение охотнику не польстило, и он в сотый раз напомнил себе, что за придушенную (даже немножечко!) колдунью платят меньше, чем за полноценную. — А у девушки определённо есть талант, — оценил работу Санни и, гнусно захихикав, откинул ткань с посеченным молью изображением Котла. Изображение оказалось символичным: за котлом обнаружилась дверца в жилую часть храма и кухню. — Проходите, гости дорогие! — Иди-иди, — поторопил спутницу Верд. — Здесь тебя линчевать некому. Санни — мой старый добрый недруг. Служитель сложил ладошки у груди, попытавшись скопировать позу и укоризненный взор Бога с Ножом: — Я лишь не оставляю надежд наставить заблудшую душу на путь истины и увести подальше от греховной доли. — Попутно помогая мне разделять тяготы греховного существования, — охотно поддакнул Верд, по-хозяйски заглядывая в котелок. — Вино согрелось. — Душа сильна, но тело слабо, — тоненько пропел Санни, подставляя кружку. Талла устроилась на краю широкой скамьи, некогда вмещавшей целый десяток братских закалённых молитвами задов, и скинула валенки, с огромным удовольствием грея ступни у печки. — Моё тело тоже слабо, и мне налейте, — попросила она. Верд приподнял бровь, но справедливо рассудил, что девица выросла в деревне, а стало быть, чего-чего, а пить умеет. Зря, как выяснилось позже. Наметав на стол скудную, по меркам среднестатистических храмовников, трапезу (пара колец копчёной колбасы, кадушка квашеной капусты, запечённая репа и остатки холодной жирной каши), Санни опустил пышный зад напротив Таллы и поинтересовался, глядя на неё, а не на Верда: — Какими судьбами в наших краях, старый недруг? Неужто всё же решил взяться за очищение души? Мужчина отхватил добрую половину колбасного кольца за один укус и сделал большой глоток пряного согревающего напитка: — Насчёт души не скажу, а вот с телом можно попробовать. Баньку нам растопишь, Санни? — Я что, постоялый двор? — взбунтовался тот. — Или бесплатная обслуга? Может ещё и штаны тебе постирать? — Если не затруднит, — невозмутимо кивнул Верд. — На постоялом дворе денег хотят. — Так и я хочу! — Тебе не полагается — ты служитель храма. — Вот на его-то нужды мне и надо! Нынче, чтобы возжечь огонь веры в сердцах страждущих, знаешь ли, нужно хорошо так вложиться! Чтобы на каждом углу менестрели про тебя легенды складывали, чеканной монетой поделиться призывали… — Это те, которые пели про служку, нажравшегося в «Трёх поросятах» так, что его приняли за четвёртого? Охотник невинно рассматривал короткие обгрызенные ногти, точно ни на что не намекая, но Санни всё равно вспыхнул: — Невозможно прийти к свету, не изведав тьмы! — И как, хороша она на вкус? Талла крутилась, поворачиваясь то к одному спорщику, то к другому, и, наконец, заключила, напрягая губы, чтобы не рассмеяться: — Знаете, мне почему-то кажется, что вы друзья. — Нет! — Даже не близко! — хором возразили мужчины. — Значит, показалось, — покорно согласилась колдунья, пряча хитрющую улыбку. Верд смерил Санни и Таллу пристальным взглядом и осторожно, тщательно подбирая слова, сообщил: — Девчонку вот взялся проводить. Путник из неё, правда, смех и слёзы. Купить бы приличной одежды, да тёплые сапоги. — Побойся Богов! — толстячок вскочил с места, шлёпнув на стол пухлые ладошки: — У самого в закромах ни медьки! — Я похож на побирушку? — холодно поинтересовался охотник. — Нам нужна работа. Служитель деловито надул щёки и сцепил пальцы поверх пузика: — Ну ты же понимаешь, что в моём селении неугодное Богам колдовство творить никак нельзя… — Разве я спрашивал разрешения? — Не припомню ни единого такого случая, — Санни едва успел схватить последнюю колбасину с тарелки и одобрительно зачавкал. — Ладно уж, — смилостивился он, облизывая пальцы. — У меня есть работа. Но не для девушки, а для тебя. Верд долго рассматривал отборную (в смысле, отобранную у приятеля) половину колбасного кольца и будто бы нехотя подпихнул её к Талле. А то тощая такая, того и гляди кони двинет. Бросил, чтобы его вдруг не сочли излишне жалостливым: — Вот у кого задница мёрзнет, тот пускай и зарабатывает себе на сапоги. — Давайте! — колдунья с готовностью подскочила: хоть сейчас за работу! — По хозяйству помогу, за живностью могу приглядеть! — И чем же ты поможешь, деточка? — как к болящей обратился к ней Санни. — Коров пасти? Самое время. Доить? Так чужачку ни одна хозяйка к животине не подпустит. Танцы вокруг стада танцевать станешь? — Почему же? — Талла изобразила, что убаюкивает младенца. — Я их могу обнимать и целовать! В нос! — Под хвостом ещё поцелуй, — сплюнул Верд, прикидывая, что, если дура сейчас же не доест мясо, придётся ей помочь. Бурчал охотник больше по привычке. Если уж сказать честно, примерно так он работу колдуньи и представлял: поцелует, погладит, тем самым вытянет хворь, если какая змеёй затаилась под шкурой. — Ладно уж, какая у тебя работа, Санни? Помогу по старой памяти. — Сущая безделица, право! — окончание фразы служитель пробулькал в кружку с вином: — Идетохаме аася уутоерь. — Чего? — Идетохаме аася уутоерь! — прогудела кружка чуть более раздражённо. — Санни, кончай придуриваться! Что у тебя случилось? Господин Санторий поднял очи от вина и поспешил перевести их на забытую всеми кашу: — Где-то в храме завёлся лютозверь, — и залпом опустошил чашу, точно это могло хоть как-то спасти ситуацию. — А может я лучше корову под хвост поцелую? — прозвучал робкий голосок Таллы в напряжённой тишине. |