Книга Контрабанда, шпионаж и… любовь, страница 42 – Барбара Картленд

Как будто почувствовав, что речь идет о нем, в столовую вошел герцог.

– Вы все еще за столом? – сдержанно заметил он. – Нам пора отправляться.

– Как, уже? – воскликнули в один голос Георгия и Перегин.

– У подъезда нас ждет фаэтон. Георгия, пожалуйста, поторопитесь. Надеюсь, вы уложили вещи, которые вам понадобятся в путешествии?

– Да, я отдала распоряжение горничной, – ответила Георгия, – хотя и не предполагала, что мы отправимся прежде, чем встанет ее сиятельство.

– Для такой поездки, как наша, хватит и одной женщины, – улыбнулся герцог. – Тем не менее прошу вас засвидетельствовать мое глубокое почтение ее сиятельству и выразить искреннее сожаление по поводу того, что не могу сделать этого лично.

Георгия поспешила подняться в комнату леди Каррингтон. Когда вдова услышала о предстоящем путешествии, она огорченно вздохнула:

– Как бы мне хотелось скинуть сейчас годков двадцать! Я всегда придерживалась того мнения, что даже самое опасное приключение лучше полного бездействия.

Георгия порывисто обняла ее и поцеловала.

– Вы были так добры ко мне, миледи, – сказала она. – Даже не знаю, как мне вас благодарить.

– Ну что ты, моя девочка, – произнесла почтенная дама, нежно потрепав Георгию по щеке. – Жаль только, что пришлось отказать себе в удовольствии вывезти тебя к Элмаку.

– Мне тоже очень жаль, – искренне сказала Георгия и вздохнула при мысли, как было бы хорошо, если бы они не нашли этого Жюля столь быстро.

Тогда бы она провела с герцогом еще несколько дней.

Всю прошедшую ночь она не смыкала глаз, с беспокойством думая о Чарльзе и с любовью – о герцоге. Перед ней все время всплывало его мужественное лицо, и она представляла, как он сжимает в своей сильной, теплой руке ее руку, как касается нежным поцелуем ее щеки.

– Я люблю его, – шептала она. – Люблю его, люблю…

И с горечью понимала, что ей суждено шептать волшебные слова ночь за ночью.

Георгия проснулась на рассвете, радуясь тому, что скоро снова увидит его. Позже, сидя с ним в фаэтоне и наблюдая, до чего же ловко и умело он правит лошадьми, она почувствовала, как сладко сжимается в груди сердце. Трайдон был просто великолепен в своей невозмутимости и спокойствии. В нем ощущалась необыкновенная уверенность и скрытая сила. Георгия недоумевала, как она могла считать, что он изгнанник, вынужденный скрываться.

Герцог на мгновение оторвал взгляд от дороги.

– Нравится? – улыбнувшись, спросил он.

– Восхитительно! – воскликнула Георгия.

– Послушай, Трайдон! – поддержал разговор Перегин. – У тебя дьяволы вместо коней! Если дело и дальше так пойдет, мы с легкостью побьем брайтонский рекорд принца.

– Не сомневаюсь, – отозвался герцог. – Но сегодня нас ждут более важные дела, чем победа на бегах.

– Хотелось бы мне знать, что ты задумал, – проворчал Перегин.

Было около полудня, когда они остановились отдохнуть на большом постоялом дворе. Слуги кинулись к лошадям, а хозяин, встретив гостей почтительными поклонами, тут же проводил их в отдельную комнату, куда сразу подали вино, холодную говядину, седло барашка и ветчину, а также причудливо украшенную кабанью голову. Хозяин хотел угостить знатных гостей и более изысканными блюдами, но герцог решительно отказался, сославшись на спешку, и велел, чтобы их обслужили немедленно. Георгия подумала, что, будь у повара больше времени, он все равно не смог бы лучше приготовить тех жаворонков и пирога с устрицами, которые она съела с завидным аппетитом.

После обеда жена хозяина провела Георгию в самую лучшую спальню, где девушка привела себя в порядок. Взглянув в зеркало, Георгия решила, что, несмотря на бессонную ночь, выглядит превосходно – новая шляпка была ей к лицу, а изящный дорожный костюм не шел ни в какое сравнение с потрепанной амазонкой, в которой она отправилась три дня назад в Лондон.

Георгию можно было легко принять за светскую даму, хотя сама она по-прежнему чувствовала себя испуганной девчонкой, волею судьбы вынужденной заниматься контрабандой. Впрочем, хуже всего было то, что она до сих пор оставалась совершенно одинокой. Кроме старенькой няни и брата, попавшего в плен, у Георгии больше никого не было.

Она вернулась в гостиную, и по ее лицу никто не догадался, что творится у нее в душе. Мужчины встали.

– Выпейте вина, Георгия, и поедем дальше, – сказал герцог.

– Ты нам и полчаса не дал на отдых, – проворчал Перегин.

– Не забывай, нас ждет серьезное дело.

– Вы так и не скажете, чем мы займемся в Брайтоне? – спросила Георгия.

– Мы держим путь не в Брайтон, а в поместье «На семи ветрах».

– В наше поместье? – поразилась Георгия. – Но зачем?

– Я скажу вам по приезде, – ответил герцог. – У меня нет никакого желания говорить ни здесь, ни в каком-либо другом месте, где нас могут подслушать. События вчерашнего вечера показали, что в наше время никому нельзя доверять. Ревизор его высочества, кстати, того же мнения. Принц слишком уж откровенен даже с малознакомыми людьми. Одному Богу известно, что узнает Бонапарт о стратегии наших войск из его неосторожных разговоров.

– Ты, как всегда, прав, Трайдон, – согласился Перегин. – Что ж, продолжай хранить гордое молчание, хотя, клянусь, мы с Георгией умрем от любопытства, не добравшись до поместья «На семи ветрах», где бы оно ни находилось.

Герцог только улыбнулся.

– Вы не устали? – нежно спросил он Георгию.

– Конечно нет. Вы же знаете, что я совсем не привыкла путешествовать с комфортом.

Герцог многозначительно посмотрел на нее, и оба вспомнили об изнурительных переправах через Ла-Манш.

– Вы держитесь прекрасно, – похвалил он Георгию, и девушка почувствовала, как волна радости захлестнула ее.

Пару часов спустя экипаж остановился у ворот поместья. В лучах яркого солнечного света старый дом, окруженный красной кирпичной стеной, за которой простирались изумрудно-зеленые леса, был очень похож на драгоценную жемчужину, покоящуюся в бархатной шкатулке.

– Клянусь Богом, место просто очаровательное! – воскликнул Перегин.

– Это мой дом, – скромно ответила Георгия.

– В таком случае примите мои поздравления.

– Боюсь, вам покажется здесь не слишком удобно, – вздохнув, произнесла Георгия. – Вы привыкли к совсем другой жизни.

– Вы преувеличиваете. На Пиренеях нам с герцогом приходилось спать и на сырой земле, – ответил Перегин. – После этого, уверяю вас, любая постель покажется мягкой.

Георгия взглянула на герцога с тревогой, ожидая, не станет ли он возражать Перегину, но тот поддержал друга:

– Совершенно справедливо. К тому же няня не даст нам умереть голодной смертью.