Книга Книга Пыли. Тайное содружество, страница 102 – Филип Пулман

Длинная рука опять метнулась через стол и схватила его за волосы. Бонневиль даже не успел понять, что происходит, а рука уже дернулась вниз, приложив его лицом об стол. Ястребиха с криком взлетела, бешено захлопала крыльями и рухнула на пол.

Агент отпустил его. Бонневиль выпрямился, дрожа. Из разбитого носа текла кровь. Видимо, за это время второй агент успел позвонить: в ту же секунду дверь открылась и вошел полицейский. Агент, который вел записи, встал и что-то негромко сказал ему. Полицейский кивнул и удалился.

– Я не нуждаюсь в ваших советах, – сказал дознаватель. – И от души надеюсь, что алетиометр цел и невредим.

– В моих руках он всегда будет целее, чем где бы то ни было, – твердо сказал Бонневиль. – И я толкую его показания лучше, чем кто бы то ни было. Я знаю о нем все и обращаюсь с ним предельно осторожно. Если окажется, что он поврежден, то имейте в виду: я тут ни при чем. Этот алетиометр – собственность «Дома Справедливости», и я работаю с ним по специальному распоряжению генерального секретаря, месье Марселя Деламара.

К немалой досаде Бонневиля голос его все-таки дрогнул, а руки мелко затряслись. Достав из кармана платок, он прижал его к лицу. Нос нестерпимо болел, а рубашка спереди промокла от крови.

– Очень любопытно, – заметил дознаватель. – Особенно учитывая, что именно месье Деламар сообщил о пропаже алетиометра и дал нам ваше описание.

– Докажите! – потребовал Бонневиль.

Он понемногу начал собираться с мыслями, и сквозь туман потрясения и боли забрезжил новый план.

– По-моему, вы так и не поняли, – улыбнулся дознаватель. – Я спрашиваю – вы отвечаете. И теперь я в любую минуту могу ударить вас снова. Просто чтобы вы не забывали, как обстоит дело. В любую минуту, понятно? И предупреждать я не стану. Где сейчас Мэтью Полстед?

Бонневиль ошарашенно уставился на следователя.

– Кто? Что еще за Мэтью Полстед и при чем тут он?

– Не надо меня искушать. Человек, который убил вашего отца. Где он сейчас?

Ястребиха, вернувшаяся к нему на плечо, крепко сжала когти, и Бонневиль сразу понял, на что она намекает.

– Я знал его под другим именем, – быстро сказал он. – Но вы правы. Я действительно разыскивал его. Что вы сделали с деймоном, которого я поймал? Он должен был привести меня к этому Полстеду.

– Вы насчет того песца или кто он там? Не беспокойтесь. Он в соседней комнате, надежно привязан. Я так понимаю, это деймон не Полстеда. Чей же?

– Девчонки, которая забрала алетиометр моего отца. Это ее деймон. Если женевский толкователь тоже успел это выяснить, я, признаться, удивлен. Обычно он работает куда медленнее.

– Толкователь? Что вы имеете в виду?

– Специалист по работе с алетиометром. Послушайте, из-за этого кровотечения я не могу сосредоточиться. Мне нужен врач. Подлатайте меня, и я все расскажу.

– Ставите мне условия? На вашем месте я бы даже не начинал. Какое отношение к Полстеду имеет деймон этой девчонки? И как вышло, что он разгуливает сам по себе? Это, знаете ли, противоестественно. Аж жуть берет.

– Да поймите же, в этом деле есть конфиденциальные моменты! Какой у вас уровень допуска?

– И снова вы задаете мне вопросы. А я ведь вас предупреждал. Теперь вы знаете, что очередной удар настигнет вас в любую секунду. И неожиданно.

– Это делу не поможет, – произнес Бонневиль, сделав над собой усилие и сдержав дрожь в голосе. – Мы с вами на одной стороне, и я не против рассказать, над чем я работаю. Но мне нужно узнать ваш уровень допуска. Если вы ответите на мой вопрос, то я, возможно, даже смогу помочь вам.

– Помочь нам? И чем же? Мы, по-твоему, чем тут занимаемся? Да мы тебя ловили, наглый мальчишка! И вот ты здесь. Ну и зачем мне отвечать на твои вопросы?

– Это только часть большей картины. Вам известно, почему вы ловили меня?

– Потому что босс нам приказал. Понял, сопляк?

Бонневиль почувствовал, что глаза начинают закрываться сами собой. «Должно быть, повреждены скулы или глазницы… но нельзя показывать, что мне больно, – подумал он. – Нельзя отвлекаться. Надо держать себя в руках».

И он снова заговорил, спокойно и размеренно:

– Мой отец, его деятельность и обстоятельства смерти каким-то образом связаны с Полстедом и с этой девчонкой, Лирой Белаквой. Так? Месье Деламар поручил мне выяснить об этом больше, потому что я умею работать с алетиометром и мне уже удалось многое узнать. Для начала – тот факт, что все это имеет некое отношение к Пыли. Понимаете, о чем я? Догадываетесь, что это значит? Мой отец был ученым. Работал в области экспериментальной теологии. Исследовал Пыль – откуда она берется, что собой представляет, какую угрозу в себе таит. Потом его убили. И похитили его записи вместе с алетиометром. Эта Лира Белаква что-то об этом знает. И ваш Полстед – тоже. Вот почему я здесь. Вот чем я занимаюсь. Вот почему я настоятельно советую вам помогать мне, а не тратить время на всякую чушь.

– Тогда почему месье Деламар обратился в ДСК с просьбой арестовать вас?

– А вы в этом уверены?

Дознаватель заморгал. Впервые за все время он как будто усомнился в своей правоте.

– Я видел распоряжение об аресте. До сих пор в таких делах ошибок не случалось.

– А что сейчас происходит в Женеве? – перешел в наступление Бонневиль.

– В каком смысле?

– В прямом! Почему там сейчас не протолкнуться от церковников? Город битком набит священниками, епископами и монахами! Там идет конгресс, вот почему! А поскольку это важнейшее событие в истории Магистериума за последние несколько столетий, приняты беспрецедентные меры по безопасности.

– И что?

– И то, что сообщения теперь шифруют. Способы передачи указаний изменились. Используются кодовые слова. А иногда информацию преднамеренно искажают – на тот случай, если она попадет не в те руки. Взять, к примеру, этого Полстеда. Вам дали его описание?

Дознаватель посмотрел на коллегу, записывавшего допрос.

– Да, – кивнул тот. – Крупный мужчина. Рыжеволосый.

– Ну вот, тот самый случай, – хмыкнул Бонневиль. – Как я и предполагал, информация об этом человеке не предназначена для общего пользования. Мне известно его настоящее имя, и я знаю, что он выглядит иначе. Рыжие волосы и высокий рост – эти детали говорят мне о нем кое-что еще.

– Что именно?

– Да поймите же, я не могу вам этого сказать, пока не узнаю ваш уровень допуска! Да и потом, возможно, не смогу, если он окажется недостаточным.

– Третий уровень, – сказал агент, который вел записи.

– У обоих?

Дознаватель кивнул.

– Увы, этого недостаточно. – Бонневиль пожал плечами. – Но давайте мы вот как поступим: разрешите мне поговорить с деймоном! Можете при этом присутствовать и слушать все, что он мне скажет.