Книга Книга Пыли. Тайное содружество, страница 71 – Филип Пулман

– Но когда-нибудь тебе придется его отпустить, Лира.

– Вы правда так думаете?

– Да. Серафина меня этому научила.

Некоторое время они сидели молча. Если у меня нет Пана, думала Лира, и я еще и Уилла отпущу, что же у меня останется… Но это ведь был не Уилл, и она сама это понимала. Не Уилл, а всего лишь воспоминание. Но это было лучшее, что у нее оставалось. Сумеет ли она когда-нибудь его отпустить?

Лодка тихонько качнулась под ними, и Лира узнала шаги Розеллы. В следующую секунду дверь отворилась, и девушка вошла.

– Время пить горячее, Фардер Корам, – сказала она.

Старик выглядел усталым. Лира поднялась и поцеловала его на прощанье.

– Розелла, а ты умеешь тушить угрей? – спросила она, задержавшись на пороге.

– Еще бы. Это первое, чему научила меня матушка, я была еще совсем маленькой.

– И в чем секрет?

– Секрет… Уж и не знаю, можно ли тебе говорить.

– Давай, девочка, – подал голос Фардер Корам. – Скажи ей.

– Ну, так делает моя ма… и ба тоже делала. Помнишь, как загустить подливку мукой?

– Да.

– Так вот, муку сначала нужно поджарить на сухой сковородке. Не сильно, чтобы она только стала золотистой. Ма говорит, в этом вся разница.

– Лучших тушеных угрей ни у кого не найдешь, – заметил старик.

– Спасибо, – сказала Лира. – Наверное, это и правда настоящий секрет. Ну, мне пора. Фардер Корам, спасибо вам за всё. Я еще завтра зайду.

Снаружи уже стемнело. Кругом мигали огоньки в окошках цыганских лодок, из труб валил дым. Компания парней курила возле лавчонки, где продавали спиртное, – все примерно ее возраста. Увидев Лиру, они замолчали и вытаращились на нее. Один что-то негромко сказал, остальные сдавленно захихикали. Лира, не обращая на них внимания, гордо прошла мимо, только сжала в руке «малыша» и представила, что будет, если ей придется когда-нибудь замахнуться им в гневе.

Спать было еще рано, к тому же ее терзало беспокойство, и Лира решила зайти к Джорджо Брабандту – нанести ему последний визит перед отъездом. Когда она ступила на грязную тропинку, бежавшую к пристани, где покачивалась «Португальская дева», начал накрапывать дождь.

Брабандт работал при свете лампы – распутывал и срезал водоросли, намотавшиеся на гребной винт. Кто-то возился на лодке: в каюте горел свет, звякала посуда.

– Как дела, девочка? – заслышав ее шаги, Джорджо поднял голову. – Хочешь почистить водоросли?

– Слишком трудная задача, – ответила она. – Я лучше посмотрю, как вы работаете, и поучусь.

– Таких вариантов здесь не предусмотрено. Ступай тогда на камбуз, поздоровайся с Бетти. Да принеси мне чаю.

– Кто это – Бетти?

Но Джорджо уже свесился за борт и начал ловко орудовать ножом под водой.

Лира поднялась на лодку и открыла дверь. Пар, сытный запах и тепло сообщили ей, что Бетти (Лира уже догадалась, что это, должно быть, нынешняя возлюбленная-она-же-стряпуха капитана судна) варит картошку к рагу, которое тоже дымилось на плите.

– Привет, – сказала она. – Я – Лира, а вы, должно быть, Бетти.

Бетти оказалась пухленькой белокурой особой лет сорока, розовощекой и слегка растрепанной. Она с улыбкой протянула гостье теплую руку, и та с удовольствием ее пожала.

– А мне Джорджо уже все про тебя рассказал, – сообщила она.

– Значит, и то, что я даже под угрозой смерти не сумею приготовить тушеных угрей. В чем секрет?

– Да нет никакого секрета. А… ты яблоко в кастрюлю клала?

– Мне это даже в голову не пришло.

– Ну да. Надо выбрать такое, что только для готовки и годится. Яблоко слегка жир забирает. Потом оно совсем разваривается, так что и не скажешь, что оно там было. Зато подливка получается шелковистая и немножко терпкая – пальчики оближешь.

– Я запомню. Спасибо вам большое.

– Где мой чай? – взревел с палубы Джорджо.

– Ах ты господи! – спохватилась Бетти.

– Давайте я, – предложила Лира.

Бетти положила в огромную кружку три ложки сахара, и Лира отнесла ее на палубу.

– Вы чем там занимались? – спросил Джорджо Брабандт.

– Училась у Бетти готовить тушеных угрей.

– Давно пора…

– Ма Коста говорит, что правильно приготовить угрей может только настоящая цыганка. Но сдается мне, дело не только в этом.

– Еще бы. Угри должны быть непременно пойманы при луне – это она тебе сказала?

– При луне?

– Да, и причем при полной. Эти – самые лучшие. Ничто не сравнится с лунными угрями, уж поверь.

– Этого вы мне раньше не говорили. Вот и еще один урок. И тайное содружество – о нем я тоже узнала от вас.

Джорджо Брабандт сразу стал серьезным, быстро глянул в одну сторону вдоль тропинки, затем в другую, и сказал, понизив голос:

– Осторожнее, девочка. Есть вещи, о которых можно болтать, и такие, о которых лучше молчать. Угри относятся к первым, а вот тайное содружество – точно из вторых.

– Думаю, я поняла.

– Ну, так и запомни хорошенько. Сердцем запомни. На суше об этом самые разные мнения. Кто-то услышит про тайное содружество и поймет буквально, и решит, что и ты тоже буквально понимаешь, а, стало быть, ты глупая. Другие тебя на смех поднимут, потому как ежу понятно, что это все бред и фантазии. И те и другие – болваны, держись от них подальше.

– Как же тогда правильно думать про тайное содружество, мастер Брабандт?

– А вот как ты смотришь на него, когда хочешь увидеть, так же и думай. Искоса, краем глаза смотришь – краем разума и думай. Оно есть, и в то же время его нет. Если хочешь поглядеть на блуждающие огоньки, не стоит отправляться на болото с корабельным прожектором. Светло станет – это да, но все огоньки под водой останутся. А если ты думать про них начнешь, то всякие списки, классификации и анализы тебе не помогут. Получишь кучу мертвого мусора и никакого смысла. Про тайное содружество думают сказками. Только сказки о них и могут рассказать.

Он подул на чай.

– Вот так-то, – сказал он. – Для чего ты вообще всему этому учишься-то?

– Я вам про Карамакан рассказывала?

– Никогда раньше не слышал. Что это?

– Пустыня в Центральной Азии. Там… туда не могут войти деймоны.

– А зачем человеку идти туда, куда деймону нельзя?

– Чтобы выяснить, что там происходит. Там выращивают розы.

– Это в пустыне-то?

– Там есть особое место, где розы растут. И розы тоже особенные.

– Понятное дело, особенные, в таком-то месте.