Книга Созвездие Силвана. Триады, страница 54 – Ева Черная

— О, — хмыкнул он невесело, — ты же знаешь, я эгоист до мозга костей. И делая тебе предложение, в первую очередь думаю о себе.

Интересное заявление! Даже бровь одну подняла, показывая, что он своим спичем меня все же заинтриговал.

— Да-да, — ухмыльнулась эта зараза, куда только грусть из глаз делась? — Не задумывалась, почему в таком почтенном возрасте меня еще не окружает толпа детей и не захомутала какая-нибудь дамочка?

Пожала легонько плечами. Честно — думала, что этот ловелас просто очень хорошо следит за датами и не забывает обновлять контрацептивный биочип, не оставляя даже малой возможности всем своим дамочкам подловить его на удочку неожиданной беременности. Сейчас же после неожиданной догадки взглянула на Гато по-новому.

— Грехи молодости, — невозмутимо пожал он плечами, — и первые годы службы в не самом экологически чистом месте.

— Это где это? — любопытство неожиданно высунуло свой длинный нос — это был первый раз, когда даниец добровольно снял гриф секретности со своего прошлого.

— Не переводи разговор, — кажется, я поспешила — свои тайны мне открывать не собираются.

— Ну и что ты хочешь тогда от меня?

— Что я хочу — уже сказал. Подумай сама, кому мне придется оставить свое дело, имущество?

— Ребенку от другого мужика? — скептически глянула на него.

Ну, не верю я в его внезапную благотворительность! Хотя, с другой стороны… Гато вполне мог такое учудить. По крайней мере, по отношению к себе любимому подобные поступки, пусть и по мелочам, с его стороны не раз проскальзывали.

— Ребенку от любимой женщины, — не преминул поправить он меня.

Устало качнула головой. Вроде и не делала ничего, а такое ощущение, будто вагон мешков перетягала. Все эти выяснения отношений и разговоры на чистоту здорово выматывают.

— Прости, — снова кинула взгляд в его сторону, — я не думаю, что это будет правильно.

— Когда тебя беспокоила правильность твоих поступков? — прибила бы за такие слова, но всё равно не могла на него долго злиться.

— Когда поняла, что уже не одна и несу ответственность еще за кого-то, кроме себя, — и, не давая ему продолжить этот бессмысленный спор, отрезала, — Всё, тема закрыта?

Он больше ничего не ответил. Просто стоял и молча наблюдал за моими непродолжительными сборами. Еще и братца позвал, что-то тихим голосом обсуждая в стороне. Тэнкварт же только и делал, что нагло ухмылялся и отрицательно, с ленцой, качал головой.

***

Сигнал о выписке на комм пришёл вовремя, как раз к концу разговора с шефом и начальником смены у конвойных. Все же решила сразу разобраться с уже начавшим тяготить меня расследованием и заняться своими личными делами.

И встреча с Фамиром стояла в моём списке на первом месте.

Толпа, сопровождавшая мою выписавшуюся персону, собралась огромная. Мих-ал решил проводить нас с Дронгом до самого отделения, показывая тем самым дорогому электорату, как печется и о своей бывшей пассии, и об их безопасности. Так что у входа в больничный комплекс нас встречало не только пополнение из телохранителей (и для данийца в том числе), но и толпа репортёров, вокруг которых в воздухе крутились небольшие дроны с записывающими камерами.

Правда, не это заставило меня остановиться у самого выхода: напротив, у самого крыльца, впереди всей этой толпы стоял Фамир с непонятно шевелящимся свёртком из тонкого покрывала на руках.

Улыбка на его лице медленно таяла, а я неожиданно ощутила движение позади — Мих-ал! Подойдя сзади в плотную, приобнял, положив в собственническом жесте руки мне на живот, будто защищал от чужих глаз моего будущего ребенка.

Стоящий напротив и теперь уже, кажется, бывший, возлюбленный побледнел. Лицо будто закаменело, губы сжались в тонкую линию, словно проявляя наружу жесткость характера мужчины.

Время для меня замедлилось, фиксируя каждый момент, отпечатывая в памяти навсегда эти минуты. Казалось, всё вокруг стихло, наблюдая за тем, как он неспеша подходит ко мне… аккуратно опускает на пол, почти у моих ног, свой свёрток… медленно встаёт, меряя холодным, брезгливым взглядом…

— Дур… — на миг замолчал, пытаясь сдержаться под потяжелевшим взглядом Дронга, — наигралась уже? Смотрю ужин с этим, — кивок в сторону Гато, — не прошёл даром… Удачи.

Ну вот и все.

Я смотрела на его удаляющуюся прямую спину и не могла оторваться. Внутри разливалась большим цветком боль. Почему-то моё несчастное сердечко болело больше всего. Я вдруг с ясной чёткостью осознала, что он не вернется. А я… я, как выяснилось сейчас, вот в это минуту — без него уже не могу.

На лице промелькнула тень горькой улыбки — вот и решилось всё, и ждать не пришлось. Ни один из этих двоих не будет со мной. Судьба и я так решили.

Осознание принятого на многие вопросы ответа вернуло в мир звуки. Репортеры, перебивая друг друга, пытались выяснить, что за мужчина к нам подошёл, что сказал и имеет ли это отношение к делу, которое я веду.

Вспомнив о шевелящемся свёртке, сама, резко освободившись из рук стоящего сзади Мих-ала, присела рядом и аккуратно подняла вверх край покрывала. В руку ткнулся черный, мокрый нос. Прямо в душу мне смотрели два больших, любопытных темных глаза, сложив на мохнатой морде брови вопросительно домиком.

Щенок. Неизвестной мне породы, с большими неуклюжими лапами, выбрался, путаясь в ткани, наружу и еще раз ткнулся носом. На этот раз в шею, облизывая ту мокрым шершавым языком.

А я замерла, ощущая, как от бесхитростной, искренней ласки этого существа что-то оттаивает, так и не получив возможности и времени стать ледяной стеной, отгораживающей сердце от окружающего меня мира с его проблемами.

— Ну, что, — прошептала я, гладя и обнимая за мохнатую шею, — бросили тебя, да? Меня тоже, похоже. Ну и дураки, да? Нам же с тобой лучше.

Погладила еще пару раз лобастую голову и подхватила на руки нежданного питомца. Будет моим… нет, нашим с ребенком защитником. Вот только разберусь со всеми проблемами и займусь собакой. Буду на нем оттачивать будущие материнские инстинкты.

От повторной за последние пятнадцать минут эмоциональной встряски мозги встали на место, а душевное спокойствие если и не вернулось в полной мере, но соображать я могла уже довольно холодно и трезво. Что для моих последующих планов вполне неплохо.

— Зачем… спрашивать не буду, — повернувшись ко второму, тоже уже бывшему любовнику, уточнила я, — и дурак бы понял. Честной игры с твоей стороны я и не ожидала, но все же была лучшего о тебе мнения. Хочешь посетить отделение — пожалуйста! Только отдельно от меня. И да, прикоснёшься ко мне еще раз без разрешения — сломаю руку. Ты меня знаешь, сказала — сделаю. И плевать на твой электорат.

Все это говорила с милой улыбкой, играя на публику, то есть прессу, чтоб её! Охрана так и держала их на расстоянии, услышать даже при помощи вездесущих репортерских дронов они все равно ничего не могли. А так… мне на тему порчи имиджа в глазах будущих избирателей предъявить никто и ничего не сможет — картинка, уверена, вышла загляденье.