Онлайн книга «Цена притворства»
|
Здешние красоты я уже успела бегло осмотреть из окна спальни, но оно выходило на другую сторону, и кое- что я оттуда увидеть не могла. А именно - тёмный лакированный бок иномарки, небрежно оставленной между деревьями. И это был определённо не папин чёрный джип… Его самого, кстати, как и Бультерьера, нигде не было видно. Сердце сделало кульбит и упало камнем вниз. Бультерьер меня бросил! Одну! В лесу! Меня нашли и собираются завершить начатое… Повинуясь минутному импульсу, я уже хотела сорваться и в панике броситься бежать куда глаза глядят. Я даже подскочила к входной двери, намереваясь её распахнуть, но в этот же момент жёсткий голос Бультерьера меня остановил. - Она ничего не должна знать! - отчеканил он грубо. В его голосе отчётливо слышалась неприкрытая угроза, и я даже оторопела на мгновение. - Снайпер, ты в своём уме? – отозвался невидимый собеседник, – Тебе жить надоело? Разговор происходил прямо за дверью, и я застыла, прижавшись к ней лбом. - Хватит, - глухо ответил как отрезал Бультерьер, - Ася теперь моя! А свою женщину я не намерен отдавать ни семье, ни Бестужевым, ни Рамзаю. - Тебе враги сейчас не нужны, - не сдавался второй мужчина. Его голос был мне определённо не знаком. Между тем мужчина продолжал: - Затеять с ними войнушку – это самоубийство. - Возможно, - отозвался Бультерьер после короткой паузы, - но мне сейчас есть за что воевать. Послышался звук шагов, я тут же отпрянула от двери и торопливо вернулась в спальню, тихо притворив за собой дверь. Сердце колотилось о рёбра, а саму меня потряхивало. Да что там потряхивало, меня трясло конкретно! Я начала ходить из угла в угол, пытаясь переосмыслить услышанное. Подслушанный разговор меня пугал, но вместе с тем радовало то, что Бультерьер не собирается меня отдавать врагам. Только… с какой стати я теперь его женщина? Допускаю, что между нами образовалась некоторая симпатия и произошедшее нас сблизило. Но от обычной симпатии и до «моя женщина» ещё долгий путь, а конфетно-букетный период Бультерьер, видимо, решил перескочить. Чушь какая-то… - Проснулась? Я резко обернулась на голос – Бультерьер стоял в дверях, засунув руки в карманы, и смотрел на меня, как будто сканировал, считывал информацию своим ледяным и пронизывающим взглядом.И я тоже на него смотрела, застыв и не в силах произнести ни звука. Наверное, у меня было всё на лице написано, или же он обладал звериным чутьём, но чем дольше мы переглядывались, тем больше мужчина хмурился. А я? Мне-то как поступить сейчас? Молчать и дальше мучаться подозрениями или решить всё здесь и сейчас? Инстинкт самосохранения отчаянно призывал к молчанию. Вот только не могу я так, не хочу! Прятать голову в песок не мой метод, и меняться под воздействием ситуации я не буду. К тому же было что-то ещё. Что-то, что заставляло оставаться честной, прежде всего перед самой собой, и признать, что подслушанное принесло мне удовлетворение. Извращённое и совершенно абсурдное в данной ситуации. А может, я и есть извращенка? - Мне нужно позвонить, - выдавила я из себя, не прекращая зрительного контакта. - Кому? - Тохе. - Нет. - Почему? - Он мне не нравится. - Знаешь, ты тоже не красавчик. Прищурился. Наверное, злился. К чёрту! - Ладно, тогда другой вопрос, точнее, два вопроса, - выпрямившись и приняв позу сахарницы, я выдохнула, заставляя себя собраться с силами. - С кем ты только что разговаривал и зачем ты меня спас? – выпалила на одном дыхании. Он подошёл и, чуть склонившись надо мной, прошептал: - Тебя не учили, что подслушивать не хорошо? - Я нормально спросила. Нормально ответь, пожалуйста. - А ты уверена, что хочешь знать ответ, принцесса? Поверь, есть вопросы, которые лучше не задавать. И снова скрытая угроза в голосе. Снова его пронизывающий насквозь взгляд. - Уверена, - прошептала и чуть не подавилась вдохом. Выпрямился, всё так же глядя на меня, но я взгляда не отвела. Лишь судорожно вздохнула, отметив про себя, как сильно я сейчас боюсь его молчания. - Потому что хочу тебя, - ответил он, неотрывно глядя мне в глаза, - в постель свою тебя хочу. Довольна? Наверное, услышанное очень красочно отразилось на моём лице, потому как, заметив мою реакцию, Бультертер усмехнулся и поинтересовался: - Что-то ещё, принцесса? - Не называй меня так! Мне не десять лет и я не одеваюсь в розовое, - пролепетала я невпопад. Стальные глаза смерили меня от пят и до макушки, как будто раздели до гола, и я сейчас стою перед ним даже не в розовом, а абсолютно голая! Вспыхнув, я тут же плотнее запахнула на груди рубаху, чем вызвала его скептическую улыбку, типа «чего я там не видел». - А почему… почему ты тогда не взял меня ночью? В ответ тишина. Не знаю даже, кому было тяжелее в этот миг: мне спрашивать или ему отвечать. Ведь я видела, что каждое слово давалось ему с трудом. Не потому что стыдно а потому что не хочет, чтобы я знала. Это было страшно. Наблюдая, как в звере идёт адская внутренняя борьба, я даже забыла, как дышать. - Потому что я люблю тебя… * * * Нет ничего печальнее, чем несоответствие желаний и возможностей. Особенно если желания берут верх. Наблюдая за ней в обычной жизни, Снайперу пришлось осознать это в полной мере. Одно дело, когда тебе чуть больше двадцати и ты только что дембельнулся: устремления, цели, смелые планы на будущее — что может быть естественней? Женщины, даже самые недоступные, кажутся всего лишь крепостью, которая рано или поздно сдастся под твоим напором. Другое дело сейчас, когда тебе хорошо за тридцать… а ей всего восемнадцать и она обещана другому… Что в ней? Что ему до неё?! Этим вопросом Снайпер задавался тысячу раз и тысячу раз тут же сам себе отвечал – всё! В ней вся его жизнь! Это безумие, наваждение, возможно - самообман: где она а где он! Он и не претендовал. Данила Снайпер просто тихо радовался, что иногда мог её видеть. Он знал о ней всё — что она любит, чего терпеть не может, он даже мог отгадать, что она сделает или предпримет в следующую минуту. Она же не знала о нём ничего. И Данила, будучи настолько в неё влюблённым, готов был скрывать свою сущность, притворяться кем угодно, лишь бы не спугнуть. Ему казалось — это было так давно, что и не с ним вовсе происходило. Все участники былых событий или отбывали пожизненные сроки, или почили навеки. Кто-то с почестями на последнем пути — их похороны прошли если не по-королевски, то как минимум по-княжески. А кто-то бесславно, в местах неизвестных, в болоте или в заброшенном песчаном карьере. |