Онлайн книга «Голоса прошлого»
|
Игорь не возражал. Спросил только, надолго ли. Если надолго, то можно занять время полезным делом, например, съездить… назвал куда, я мимо ушей пропустила. Их жизнь. Я договаривалась с яслями, что задержусь. Там меня знали, не удивились. Дали поговорить с Нохораи. Девочка отвечала серьёзно, по– взрослому. Послушала немного Ане. И устала. После перенесённых процедур по коррекции телепатической зависимости она очень быстро уставала от общения. Врачи сказали, это пройдёт. Но пока ещё не прошло. Мы отправились к доктору Девлятову: надо было согласовать допуск постороннего специалиста в реанимационную палату. – Сергей Семёнович, это Ане Ламель, нейрохирург второй категории, открытая лицензия Научно– Исследовательского Центра Номон, – представила я подругу. – Ане, это мой руководитель, Сергей Семёнович Девлятов. – Приятно познакомиться, – отозвался он. – И мне, – сказала Ане. – Сергей Семёнович, – сказала я. – Я попросила доктора Ламель посмотреть Тропинину. Свежий взгляд со стороны и всё такое… – Ты всё не угомонишься, Ламберт, – сказал он одобрительно. – Хорошо. Сейчас согласуем… Тропинина не показала нам никаких изменений. Ни в худшую сторону, ни в лучшую. Застряла между жизнью и смертью, пафосные слова, но по другому не скажешь. Гелю Гартман мы из палаты выставили. Я велела ей пойти поужинать, плотно. Иначе покараю соседней койкой с принудительным внутривенным питанием. Геля злобно зыркнула на меня глазом, но подчинилась. Ане внимательно считала показания приборов, потом попросила нас провести диагностику с выводом на экран терминала. То есть, с ментальным терминалом мучилась я, а Сергей Семёнович связался с Ане телепатически. Не то, чтобы я завидовала. Но без телепатии в медицине действительно мало что сделаешь. Останешься вторым номером. Навсегда. – Интересная картина, – объявила Ане спустя время. – Совершенно разные показания у вас. Как будто разных пациентов смотрим. – Типично для безнадёжных случаев, – пожал плечами доктор Девлятов. – Каждый видит своё, и каждый видит одинаковый стоп– сигнал: запрещено к коррекции… – Коррекцию она и вправду не переживёт, здесь всё правильно, – сказала Ане. – Но вот Энн считает, что шансы есть. Верно, Энн? – Да, – коротко сказала я. Я не собиралась спорить со своим руководителем. Пусть он сам разговаривает со специалистом из Номона. Номон – это не просто серьёзно, это очень серьёзно, даже если ты работаешь там всего год. Авторитет Ане не подлежал никакому сомнению. – Доктор Ламберт проявляет признаки нестабильности, – сухо заявил Сергей Семёнович. – Я не хочу давать ей допуск на коррекцию. Эта коррекция может стать последней в её жизни. Вкратце всё. – Энн? – обратилась ко мне Ане. Я пожала плечами. – Для меня случай небезнадёжный, – сказала я. – Но Сергей Семёнович прав, нестабильность имеется. Одна я не справлюсь. – Хорошо. Тогда я обращусь к кому– нибудь с первой категорией в нашем Центре, – сказала Ане. – Не возражаете? Девлятов кивнул. Он не возражал, ему не меньше меня хотелось помочь девочке. – Перелёт от сектора Таурон в локаль Солнца занимает дней двадцать, за это время мы проведём подготовку к вмешательству, – сказала Ане. – Ещё согласие от родственников, если они есть. – Есть, – сказала я. – Я организую. – Тогда всё на сегодня, – Ане чуть развела руками. Мы вышли из палаты и наткнулись на Гелю. Никуда она не ушла, торчала под дверями, ждала. Мне стало её очень жаль. Она разрывалась между двумя дорогими ей людьми, но если у старшей шансы были прекрасными, плановая операция рутинного хараткера, и дежурить у её постели было незачем, то с младшей – никакой определённости, и страх придти однажды, даже не придти, просто уснуть на минуточку на лавочке под стенкой, и – упустить. Упустить, услышать от нас страшную фразу: мы сделали всё, что могли, но… Я кивнула Ане, мол, родственница. Подруга поговорила с ней. Обстоятельно всё рассказала, по полочкам разложила, у меня бы так не вышло, наверное. Геля выслушала. Сказала: – Я могу восполнить затраты на переход по струне гиперпрокола от Номона сюда. Привилегии у неё были. Имя семьи плюс личные заслуги. – Это избыточно, – сказала Ане. – К паранормальной коррекции вашу родственницу необходимо подготовить, подготовка займёт не меньше двадцати дней. Раньше не получится. – Хорошо, – кивнула Геля. – Но у меня условие! – Какое? – Доктор Ламберт принимает участие в коррекции, – резко отрезала она. – Не в качестве наблюдателя! – Позвольте!– начал было Сергей Семёнович, но Ане жестом остановила его. – Почему? – Я так хочу. – Неубедительно, – пожала плечами Ане. – Ещё аргумент? Геля прикусила губу. Затем вскинула голову, сказала с нажимом: – Я знаю, что без неё у вас ничего не выйдет. – Паранормальная интуиция? – заинтересовалась Ане. Геля покачала головой: – Я – натуральнорождённая. Но я просто знаю. И всё. Если вы откажетесь, я не подпишу согласия! – Хорошо, принято, – невозмутимо согласилась Ане. Она обратилась к доктору Девлятову с вопросом по деталям курса лечения, тот ответил, а я сказала: – Я позже подойду. Ане кивнула. Они ушли. – Пусти, – глухо потребовала она. – Нет, – отказала я. – Сейчас пойдём вместе, и я прослежу, как ты ешь. Мясо. Она скривилась. С размаху села на ближайшую лавочку, сцепила руки, опустила голову. Я подумала немного, осторожно присела рядом. – Что, не справляешься, доктор? – зло спросила она, глядя в пол. – А вот если бы ты осталась тогда, когда просили…. Мы сами не заметили, как перешли на ты и когда именно это случилось. Нас это не волновало нисколько. В конечном счёте, мы делали одно дело: не давали девочке, уставшей от жизни в четырнадцать лет, уйти за грань. – Если бы я осталась, я бы с тобой сейчас не разговаривала, – ответила я. – Нас не просто так гонят на отдых. Отправили домой, значит, выложилась. И что бы я, по– твоему, смогла бы сделать? На нуле силы? – Может, и силы никакой не понадобилось бы, – упрямо заявила Геля. – Просто факта твоего присутствия хватило бы. – Это уже никак не проверить, – сказала я. – Нечего проверять, – отрезала она. – Я – знаю. – Знает она, – фыркнула я. – У тебя что, спонтанный дар? В роду были неучтённые психокинетики? |