Онлайн книга «Граф»
|
– И почему это я ничуть не удивлен? – Наверное, потому что вы предполагали нечто подобное. – Верно! – герцог рассмеялся, – Надо же, а вы, я смотрю, не любите ходить вокруг да около, граф, и сразу переходите к делу. А как же поговорить о погоде? Расспросить, как себя чувствует моя драгоценная супруга? Восхититься картинами и моим изысканным вкусом, похвалить стряпню повара и навешать мне на уши прочую словесную мишуру, как это обычно делается? – Не вижу в этом смысла. Мы ведь оба знаем, что это будет обычная лесть и пустословие. – Великолепно! Здорово! Просто превосходно! Продолжайте в том же духе, господин граф, и вы определенно сделаете мои серые будни чуточку интереснее. Итак? – Я хочу попросить вас… – Нет-нет! – замахал руками Блюберд, прерывая гостя, – Давайте хотя бы немного соблюдать правила этикета, и начнем с подарков. Да и мне любопытно, что же вы там привезли. Попробуйте-ка удивить меня еще раз, уважаемый граф! Шардон молча подошел ко столу и выложил на него первую «картину». – И что это? Похоже на пятно грязи… – А вы присмотритесь повнимательнее. – Оно… шевелится? – Нет, просто кусается. Называется «Голодная зелень». – Хм… – А вот эта картина как раз ползает, если на нее попадают солнечные лучи. На столе появилось еще одно пятно. – Забавно… забавно… Наконец, выложив все свои «козыри», граф отошел в сторону. Герцог достал моноколь и склонился над столом, разглядывая подарки. В одно из пятен он осторожно потыкал пальцем, затем обнюхал его… – Как вы, говорите, называются эти полотна? – Это творения коллегии авторов, называющих себя Пятнотворцами. – Ага. Хм… Забавно. Очень необычный подход, да. Вот только… Это не то, что я готов называть искусством, понимаете? – Да. Я уже понял, что вы предпочитаете портреты в реалистичной технике исполнения и анатомические статуи в классическом варианте, а не подобный постмодернизм и абстракцию. – Нет, вовсе нет. Дело не в этом. Понимаете, граф, дело в том, что в этих… творениях… В них нет самого главного, того, без чего они остаются всего лишь необычными пятнами краски, а не превращаются в предметы настоящего Искусства! – Не понимаю. Таланта мастера? Гармонии? – Души! Вот что отделяет бездарную мазню от настоящих шедевров! Посмотрите на работы моего придворного художника Пигмальеро – да они же словно наполнены энергией жизни! И словно в подтверждение его слов, статуя Имиры с едва слышным скрежетом камня о камень улыбнулась и полуприкрыла глаза. – Да, я вижу. – И тем не менее, ваши картины тоже весьма необычны. Уверен, вам стоило немалых трудов их раздобыть. И тем интереснее будет мне услышать вашу просьбу. Итак, граф, о какой услуге вы хотели меня попросить? – Все очень просто. Мне нужен герцогский титул. Наступила тишина. Лица висящих на стенах картин дружно растянулись в насмешливых улыбках. – Смело, очень смело, должен заметить! Знаете, граф, окажись вы молодой привлекательной девушкой, и вопрос с титулом можно было бы решить в считанные пару часов при помощи пары колец и одного жреца… – Я больше склоняюсь к варианту с усыновлением. – Вот так просто, да? За пару пятен грязи на моем столе? – Это краска. И картин пять, а не две. – Слышь, герцог, ты там воду не мути, а прямо говори – поможешь корешу моему, или в отказку пойдешь, – помрачнев, пробурчал Угрюмый. – А знаете, граф, пожалуй, я мог бы оказать вам подобную услугу, но при одном условии. – И каком же? – С согласия моей драгоценной супруги. – Тогда давайте пригласим ее сюда и обсудим детали. Обещаю, что не стану претендо… – Но-но-но, не так быстро, мой дорогой друг. Дело в том, что я вдовец. – Мой придворный некромант мог бы… – И снова не то! – опять перебил Шардона хозяин замка, – Я хочу, чтобы вы нашли и привезли мне новую жену. Точнее, искать никого не нужно, у меня уже есть на примете весьма достойная кандидатура. Вам всего лишь нужно убедить ее отца в том, что герцог Блюберд Норгульский – прекрасная партия для его дочери! И уже потом мы в узком семейном кругу обсудим вопрос вашего усыновления. * * * Реальный мир, квартира Михаила Суслова – Миха? Ну ты скоро в магазин метнешься? Трубы горят! Голос соседа по квартире был едва различим сквозь неплотно прикрытую крышку капсулы. Парень коснулся рукой сенсора внешней связи: – У тебя горят, ты и иди. На перегарной тяге быстро доберешься. – Ну Миха, имей совесть – у меня сейчас башка в дверь не пройдет! – Закажи пневмопочтой… – Пробовал, но эта хата за каким-то инвалидом числится, так что эта твоя автоматическая доставка спиртное сюда не возит. Кстати, а как там с бабой твоей столичной у тебя – на мази все? – Тебя с каких это пор вдруг начала интересовать моя личная жизнь? – А то! Вдруг ты к ней лыжи навостришь? Это ж мне тогда придется другого соседа искать, а то и вообще хату новую. Один-то я эту халупу не потяну! «Халупой» Дядя Леша называл весьма приличную двушку в пятнадцати минутах от центра, причем в пеших минутах, а не как обычно пишут риэлторы, имея в виду скорость люксового аэрокара, идущего по выделенному воздушному потоку. Впрочем, с учетом того, что Миша помимо своей половины за съем квартиры оплачивал еще и коммунальные услуги, а также платил за связь, за капсулу, за доставку и покупал почти всю еду, то да – Дяде Леше такие расходы в одиночку было не потянуть, с его-то нерегулярными заработками сезонного энергоплиточника. Да и спрос на солнечные батареи уже прошел… На самом деле сосед всего на пять лет старше Сумракса. Но выглядит он так, словно жизнь его хорошенько побила, пообтесала и состарила, так что прозвище «Дядя Леша» к нему прилипло намертво едва ли не в старших классах. – Если я что-то куда-то вдруг навострю, то ты об этом первый узнаешь, – пообещал Михаил, – Ладно, страдалец, я вызываю дрона-курьера. Тебе как обычно, две по полторы светленькой? – И чипсов! Жрать охота! – Тогда разогрей третий комплекс – в холодильнике стоит, на второй полке. И на меня тоже грей, я с тобой тоже поужинаю, как закончу. – Вот за что я тебя ценю и уважаю, Миха, так это за твою доброту и понимание! До Михаила донесся хлопок двери и шум льющейся из ванной комнаты воды. – Ты когда уже себе бритву купишь, сосед? Пользоваться одной на двоих это негигиенично, – напомнил он Дяде Леше. |