Онлайн книга «Книги крови. I–III»
|
И какой мужчина поступил бы иначе на моем месте? Она была (и есть) совершенна. После демонстрации ее силы я целый месяц прожил в настоящей эйфории. Она показала мне способы любви, находящиеся за пределами возможностей любого существа на Земле. Но и когда я был не с ней, греза не заканчивалась: кажется, она полностью изменила мой мир. А потом Жаклин меня бросила. Я знал, почему: она решила найти кого-то, кто бы научил ее пользоваться этой силой. Но от понимания одиночество легче не стало. Я сломался: потерял работу, личность, всех оставшихся друзей. Но едва это заметил. Все они казались скромными потерями по сравнению с потерей Жаклин… – Жаклин. «Господи, – подумала она, – это что, действительно самый влиятельный человек в стране? Он выглядел таким неказистым, таким унылым. У него даже подбородок был слабым. Но Титус Петтифер был силой. Он управлял большим количеством монополий, чем мог сосчитать; в финансовом мире одно его слово ломало компании, как палочки, уничтожало амбиции сотен людей, рушило карьеры тысяч. В его тени за ночь зарабатывались состояния, от одного его дуновения рушились целые корпорации, становясь жертвой его капризов. Если кто и знал, что такое сила, то именно этот человек. У него стоило поучиться. – Ты же не будешь возражать, если я буду звать тебя Джей? – Нет. – Ты уже давно ждешь? – Достаточно. – Обычно я не заставляю ждать красивых женщин. – Нет, заставляешь. Она его уже оценила: и двух минут в присутствии Петтифера было достаточно, чтобы понять, чего он стоит. Титус придет к ней быстрее, если обращаться к нему со сдержанным высокомерием и наглостью. – И ты всегда называешь женщин, которых никогда раньше не видел, по инициалам? – Удобно для систематизации; а ты возражаешь? – Зависит от обстоятельств. – От каких? – Что я получу взамен на данную мной привилегию. – Это что, привилегия, знать, как тебя зовут? – Да. – Ну… тогда я польщен. Конечно, если только ты не раздаешь такие привилегии всем подряд. Она покачала головой. Нет, он уже видел, что она не расточительна в своих привязанностях. – Почему ты так хотела увидеть меня? – спросил Титус. – Почему мне докладывали, что ты буквально утомила секретарш постоянными требованиями встретиться со мной? Ты хочешь денег? Ведь если так, ты уйдешь отсюда с пустыми руками. Я стал богатым благодаря скупости, и чем богаче я становлюсь, тем сильнее становится моя скупость. Это замечание было чистой правдой; он сказал об этом совершенно открыто. – Мне не нужны деньги, – столь же честно ответила она. – О, что-то новенькое. – Есть люди богаче тебя. Он вскинул брови от удивления. Эта красотка могла и укусить. – Все так, – согласился он. В этом полушарии действительно набралось бы с полдесятка людей побогаче. – Я – не какое-то обожающее тебя ничтожество. Я не пришла сюда переспать со знаменитостью. Я пришла сюда, так как мы можем быть вместе. Нам есть, что предложить друг другу. – И что же? – У меня есть мое тело. Он улыбнулся. Это было самое откровенное предложение, которое он слышал за долгие годы. – И что же мне предложить в обмен за такую щедрость? – Я хочу научиться… – Научиться? – …тому, как пользоваться силой и властью. С каждой секунду она казалась все более странной. – Что ты имеешь в виду? – спросил он, пытаясь выиграть время. Он так и не понял, чего она стоит; это женщина раздражала его, сбивала с толку. – Мне что, повторить, по буквам? – сказала она, играя в высокомерие с такой улыбкой, что он чуть снова не почувствовал себя привлекательным. – Не нужно. Ты хочешь научиться пользоваться силой. Думаю, я смогу тебя научить… – Я знаю, что сможешь. – Ты понимаешь, я – женатый человек. Мы с Вирджинией вместе уже восемнадцать лет. – У тебя три сына, четыре дома, домработница по имени Мирабель. Ты презираешь Нью-Йорк, любишь Бангкок; размер воротничка на рубашках 16,5, любимый цвет – зеленый. – Бирюзовый. – В старости ты стал изысканнее. – Я не стар. – Восемнадцать лет в браке. От такого быстро стареют. – Только не я. – Докажи. – Как? – Возьми меня. – Что? – Возьми меня. – Здесь? – Задерни шторы, запри дверь, отключи компьютер и возьми меня. Слабо? – Слабо? Сколько лет прошло с тех пор, когда его брали на слабо? – Слабо? Он был взбудоражен. Ничего подобного не чувствовал уже лет десять. Он задернул шторы, запер дверь, отключил компьютер, где по экрану бежали цифры его состояния. «Боже, – подумала она, – он у меня в кармане». Страсть оказалась делом нелегким, не как с Васси. Во-первых, Петтифер был неуклюжим, грубым любовником. Во-вторых, он слишком беспокоился из-за жены, чтобы стать успешным ловеласом. Он, кажется, видел Вирджинию повсюду; в отелях, где они снимали комнаты на обед, в такси на улице, а однажды (он клялся, что женщина похожа на его жену как две капли воды) она переоделась официанткой, которая вытирала столик в ресторане. Страхи были напрасными, но они притупляли стихийность их романа. И все-таки Жаклин училась у него. Да, он был бездарным любовником, но блестящим лидером. Она научилась тому, как быть властной, не употребляя власть; как не отравиться гнусностью, которую харизма будит во всех простых людях; как сделать простые решения еще проще; как быть безжалостной. Правда в этой сфере Жаклин не особо нуждалась в дополнительном наставничестве. Скорее он научил ее никогда не жалеть об отсутствии инстинктивного сочувствия и лишь одним интеллектом оценивать, кто заслуживает уничтожения, а кого можно причислить к праведникам. Она ни разу не показала себя, хотя использовала свои умения тайком, хотя бы так выманивая удовольствие из его застывших нервов. На четвертую неделю их интрижки они лежали бок о бок в лиловой комнате, а на улице внизу ревели машины в разгар дня. Секс был плохим; Титус нервничал, и никакие трюки не могли его раскрепостить. Все кончилось быстро, почти без страсти. Он явно хотел что-то сказать Жаклин. Она знала об этом: откровение ждало своего момента, набирало сил где-то в глубине его горла. Повернувшись к Титусу, Жаклин мысленно помассировала ему виски и успокоила, придав храбрости для разговора. |