Онлайн книга «Маруся-3. Попасть не напасть»
|
Дома Ваня устроил Нила в кроватке. Сел рядом, погладил малыша по голове. – Интересно, кто ты такой? Малыш посмотрел недоуменно. – Нил Синютин. Свою имя-фамилию он уже знал, и где мама живет – тоже. Мог сказать про Березовский и про Храмовых, мало ли что? Конечно, Ванин вопрос он понял в самом, что ни на есть, прямом смысле. – Это понятно… Ваня понимал, что задавать малышу вопросы – глупо. Какого ответа ты от него хочешь? Что он должен рассказать? Ему три года. Даже меньше… И все же, все же… – Нилушка, а что ты с мамой сделал? – Мама бо-оо… – Правильно. А ты что сделал? – Ззял… До появления первых логопедов оставались десятилетия, а потому Ваня вооружился терпением и принялся обстоятельно допрашивать малыша. Получилось плохо. Маме бо-оо, поэтому Нил ши-и-и, а оно пуфффф. Малыш искренне старался все объяснить, но добился только того, что у Вани заболели и голова, и зубы. Юноша махнул на все рукой и взял сказки, которые надиктовала Маша. Так ему казалось, что сестра рядом, и сама их рассказывает, и вообще, скоро войдет и еще ругаться будет. Не спите? Ай-яй-яй… бессовестные! – … Это Полоз окружил все то место, да пролежал так-то ночку, золото и стянулось все по его-то кольцу. Попробуй, найди, где он лежал. [12] Ваня оторвался от сказки и поглядел на Нила. Может ли так быть…? Нет. Не может. Сказки это, он и сам знает, Маша их при нем сочиняла, смеялась еще… Сказки. А вдруг…? Ваня замотал головой и задавил в зародыше появившуюся мысль. Нет такого. Не было и не будет. Нил – человек. Чешуя ему просто почудилась. Способности у малыша есть, с матерью – магом земли чудно было бы, когда б их не было. В остальном – все. Человек. И никак иначе. И Ваня взялся за книгу. О своей догадке он никогда и никому не расскажет. Ни Пете, ни Александру – никому. Ни детям, ни внукам, когда те появятся… Нельзя о таком говорить. Думать – и то не стоило бы, да как о чуде не думать, когда оно у тебя на глазах совершается? И все равно: молчать, молчать, молчать… – Вая… дасе… Иван Синютин тряхнул головой и вернулся к сказке о том, как двое мальчишек получили в дар от Великого Полоза золотую жилу. И что из этого вышло. Сказка. Просто – сказка. И точка. * * * – Ничего не могу понять. – Главное – жива. Александр только отмахнулся от доктора, который в ажитации бегал по палате. – Вы не понимаете! Это медицинский феномен! – А мне казалось – это вы ничего не можете понять? – не удержался Благовещенский. Ехидство пропало втуне, медик даже головы в его сторону не повернул. – Ничего не понимаю! Этого быть не может… – Но есть ведь! Александр препирался вполне охотно, Машу ему пришлось временно выпустить из рук. Девушку переодевали. Да-да, уже четвертый раз за эти сутки. И похоже, это был не конец. Что с ней происходило – неясно, но поить ее приходилось чуть не каждые полчаса. Девушка начинала метаться, стонать, облизывать губы, кожа у нее пересыхала, температура поднималась, но стоило только поднести к ее губам больничный поильник с носиком, как Маша успокаивалась. Она выпивала залпом чуть не четверть ведра [13] – и успокаивалась. А потом начиналось нечто несусветное. Обычно как выводится вода? Да, она проходит сверху – вниз, это естественный процесс. И выпить четверть ведра, кстати – сложно. Не в этом случае. Маша начинала потеть. По ее коже катились крупные капли пота, причем не бесцветного, а какого-то неправильного, рыжеватого, пачкали ночнушку, оставляли следы на простыне… За час – полтора промокал даже матрас. Доктора терялись в догадках. Что происходит, как это можно объяснить… нет, непонятно. Магия? Но никто не знал такой магии! И даже если предположить, что из тела Маши выводится железо… Александр, честно говоря, так и думал, с тех пор, как увидел рыжеватые, похожие на ржавчину, следы на простыне, то что делать с поражениями внутренних органов? Она-то останутся… Допустим, не будет осколка. Но куда ты денешь дырку от осколка? И каков вообще должен быть состав крови, чтобы выводить железо? Растворять его, убирать… Не так давно, около часа назад, доктора таки нацедили на исследование кровушки и понесли в лабораторию. Вот и стоит один из них в дверях, Натан Самуилович, мнется, смотрит большими глазами (действительно большими, карими такими, с поволокой) и не знает, что сказать. – Что у вас, коллега? – Непонятное что-то, Мирон Яковлевич. – Что именно, Натан Самуилович? – Да по анализам, у нашей больной в венах крови нет. Ошалели все, в том числе и Александр. – К-как? – Простите, оговорился. Крови там ничтожно мало. В основном – соединения железа. – Соединения? Железа? – Да. Причем в жидком, что странно, состоянии. Какие-то сложные, непонятные… Теперь недоумевали оба доктора и Александр за компанию. Кстати он как раз – меньше всех. – Соединения железа в жидком виде? Это они выходят? – С научной точки зрения сие невозможно, – вздохнул Мирон Яковлевич. – Но – да. Похоже на то… – Больная должна быть уже мертва, – отреза Натан Самуилович. – Это вообще чертовщина какая-то! – Это – не чертовщина – Александр сориентировался первым, показывая на распятие, которое висело над кроватью. Увесистое такое, сделанное из освященного серебра, украшенное драгоценными камнями, сапфирами и рубинами. |