Книга Любовь в отеле «Ритц», страница 14 – Барбара Картленд

Потом его новая знакомая вспомнила об оставленной в номере графа шляпке.

И опять маркиз обрадовался представившейся возможности еще раз высказать графу свое отношение к нему.

Он всегда недолюбливал де Форэ.

Ему легко было представить себе, что молодой англичанке, не привыкшей к сомнительным комплиментам, отвешиваемым графом, этот человек показался чудовищем.

Закрыв Вильму в своей гостиной, маркиз медленным шагом вернулся в номер графа.

Тот не находив себе места, явно не оправившись еще от ярости. Когда маркиз вошел, граф спросил его по-французски:

— Господи, что вам теперь здесь надо?

— Ничего более бесценного, чем шляпка леди, лежащая вон на том стуле, — ответил ему маркиз.

Граф оглянулся, увидел шляпку Вильмы и резко бросил маркизу:

— Вы ничего отсюда не возьмете!

Если барышня желает вернуть принадлежащие ей вещи, пускай приходит сама!

— И вы действительно полагаете, что способны помешать мне помочь ей, если я решил это сделать? — удивился маркиз.

Произнося эти слова, он подошел к стулу и взял с него шляпку девушки.

При этом он заметил, как синхронно с его действиями граф сжал кулаки.

— Думаю, вы не в самой хорошей бойцовской форме! — отметил маркиз.

Граф и сам уже подумал об этом, поскольку маркиз был и выше ростом, и более крепкого сложения, поэтому только передернул плечами, отвернулся и отошел к окну.

— Выйдите вон, Линворт, — крикнул он, — и не возвращайтесь! Я всегда надеялся, что никогда больше не буду иметь несчастье опять встретиться с вами.

— Взаимно, — ответил маркиз, — и советую вам держаться подальше от молоденьких англичанок, которые не в состоянии понять извращенные вкусы иностранцев, подобных вам.

Высокомерный тон его слов задел и рассердил графа настолько, что тот смог только грубо прорычать что-то в ответ.

Маркиз весело смеялся, направляясь по коридору к своей двери, держа в руках шляпку Вильмы.

Когда он вошел в гостиную своего номера, он увидел девушку, сидящую в одном из кресел. Бледная как мел, она в изнеможении откинулась на спинку, и он понял, что она в состоянии шока.

Услышав, как он вошел в комнату, она стремительно выпрямилась, как будто все еще боялась чего-то.

— Все в порядке, — сказал маркиз. — Вот ваша шляпка, хотя граф и не имел никакого желания расставаться с ней.

— Спасибо… вам, — смогла выдавить Вильма.

Она попыталась было встать с кресла, но он движением руки остановил ее.

— Советую вам, — сказал он, — отдохнуть здесь еще несколько минут, иначе вы можете столкнуться с графом, который сейчас похож на свирепого тигра, лишенного добычи!

Он старался говорить весело и беспечно, чтобы заставить Вильму засмеяться.

Вместо этого она судорожно сжала руки, и в глазах ее он мог заметить страх.

— Скажу вам, что я придумал, — продолжил он. — Вижу, здесь есть бутылка шампанского на столе с приветственным посланием от Цезаря Ритца. Оно не такое холодное, каким должно быть, но мы с вами выпьем по бокалу и я уверен; от этого вам станет лучше.

Он не стал дожидаться, пока Вильма заговорит, открыл шампанское и наполнил два бокала, стоящих на столе вместе с чашей с фруктами.

Маркиз взял один из бокалов и поднес его Вильме.

— Я… Думаю… мне не стоит… пить… здесь… сейчас… — немного неуверенно попыталась отказаться она.

— Вздор! — прервал ее маркиз. — Вы в Париже, и шампанское здесь можно пить в любое время дня или ночи, особенно когда вы в этом нуждаетесь.

Вильма сдавленно рассмеялась.

— Выглядит весьма по-французски — пить шампанское в это время дня, когда следовало бы пить чай.

— Вы в Париже! — сказал маркиз.

— Понимаю и благодарю вас… Глупо было с моей стороны так испугаться.

— В сущности, вы правильно осознали опасность, — заметил маркиз. — Позвольте мне предупредить вас — граф Гастон де Форэ является тем человеком, встречи с которым вам стоит избегать где бы то ни было.

Он придвинул стул к ее креслу и спросил:

— Вы на самом деле разбираетесь в электрическом освещении?

— Я — да… Немного, — ответила Вильма, решив, что, возможно, и хорошо бы притвориться перед маркизом служащей мсье Ритца.

Ее отец, однако, был бы разъярен, узнай он об оскорблении, нанесенном графом де Форэ.

А теперь еще она потягивала шампанское в номере, принадлежащем маркизу.

— Если вы скажете мне ваше имя, — сказал маркиз, — мы сможем считать, словно нас официально представили друг другу.

— Меня зовут Вильма.

— И это все?

— Нет.

На мгновение Вильма задумалась, не сочинить ли ей еще какое-нибудь имя.

Но потом решила, что фамилия «Кроушоу» ничего ему о ней не скажет и он никогда не узнает правды.

— Кроушоу, — произнесла она громко.

— А я — маркиз Линворт, — представился он. — Ну а раз вы англичанка, вам, возможно, доводилось слышать о моих скаковых лошадях.

— Конечно, — вскричала Вильма. — Звездный Свет выиграл Дерби в этом году.

— Это оказалось большим триумфом для меня, и я очень этим гордился, — сказал маркиз. — А вы живете в Париже?

— Пет, я только… я здесь ненадолго, — ответила Вильма.

— Видимо, Цезарь Ритц попросил вас помочь ему привести в порядок его люстры, полагая, будто англичане понимают в электричестве больше, нежели французы.

— Па мой взгляд, дело обстоит как раз наоборот, — заметила Вильма.

— Тут, несомненно, я должен снять шляпу перед вашими превосходными знаниями. — Маркиз улыбнулся. — Я проводил электричество в небольшой части помещений в моем доме в Англии, но по прибытии сюда я начал понимать, насколько у Цезаря Ритца освещение лучше.

— Это оттого, что цвет, который он выбрал. — розово-абрикосовый, — сказала Вильма. — Он рассказывал мне, как часами экспериментировал, чтобы добиться такого эффекта, ведь освещение должно украшать женщин.

Маркиз расхохотался:

— Только француз мог придумать такое, признаюсь, ничего подобного мне и в голову не пришло бы.

Вильма еще раз пригубила шампанское, потом поставила свой все еще почти полный бокал.

— Кажется, мне надо идти, — сказала она.

— Неужели вы так спешите? — спросил ее маркиз. — А мне столько хотелось спросить у вас. К примеру, я уверен, вы могли бы помочь мне решить проблему, как приспособить мои старинные и очень ценные серебряные канделябры для электрического освещения.