Книга Проданная невеста, страница 97 – Lita Wolf

«Знаешь, жена, я тут ребёнка на стороне нагулял. Теперь он будет жить с нами, и давай-ка воспитывай его как родного». Ты бы ответила: «Конечно, любимый. Только расскажи поподробней, где и как ты его нагулял», так?!

— Всё, Риндаль, хватит! — закричала Кинти, обхватив голову руками. — Я хочу спать! Иди к себе.

— Хорошо, я пойду. А ты всё-таки подумай: стоит ли твоё упрямство того, чтобы разрушить свою жизнь во второй раз?! Тебе ведь, кроме отца, всё равно никто не нужен! Двадцать четыре года ты ждала и надеялась, что он захочет узнать правду, что приедет к тебе. Так зачем же теперь так отчаянно упираться в то, что он сначала узнал, а потом приехал, а не наоборот?! Признайся наконец себе, что ты виновата не меньше, чем он!

Кинти сидела, застыв, и смотрела в одну точку.

— Доброй ночи, мама, — добавил Риндаль, после чего вышел из покоев, не дожидаясь ответа.

Женщина упала на подушку и разрыдалась, уткнувшись в неё. В чём-то сын был, безусловно, прав.

Но…

Если бы Дарнвиллу было важно услышать её объяснения. Однако двадцать четыре года он просто не вспоминал о ней!

Кинтания проснулась довольно поздно. Неожиданный для зимы аромат взбудоражил обоняние. Она открыла глаза — вся комната была заставлена цветами. Ясно, полет на драконе снился не просто так

-сын не позволил ей проснуться, пока Дарнвилл расставлял здесь цветы.

А он не забыл, как она любит лилии… Кинти невольно улыбнулась. Но сердце сжалось в тоске. Эх, Дарн, ну почему ты не объявился раньше? Двадцать четыре года это так безумно много!

* * *

Услышав звуки гитары, Блайвор завернул в покои к дяде. Тот сидел с инструментом на коленях возле стола и что-то записывал на листе бумаги.

— Что сочиняешь? — подойдя, племянник заглянул ему через плечо.

— Да так… — еле слышно просипел Дарнвилл.

Блайвор взял лист в руки и пробежал глазами:

— Это для Кинти?

Дарнвилл кивнул.

— Здорово, — улыбнулся Блайвор, по достоинству оценив композицию. — Только как же ты собрался ей петь?

— Когда голос вернется, тогда и спою.

— Что ж, будем надеяться, что она задержится здесь настолько.

* * *

На завтрак в королевской столовой собрались семейным кругом. Блайвор, Вика, Риндаль, Арканта (хоть она пока и не принадлежала к королевской семье), Дарнвилл, Наташа, Кворн, Станислав с Марьяной и Кинтания, которую сын насилу уговорил присоединиться к их обществу. Посадил он мать напротив отца.

Рядом она могла взбрыкнуть, а так капризничать повода не было. Правда, теперь она не поднимала глаз от тарелки. Но воспитание заставило всё же поблагодарить бывшего мужа.

— Спасибо за цветы, — тихо произнесла Кинти.

— Рад, если понравились, — прошептал, напрягая горло, Дарнвилл.

— Однако увезти с собой все я вряд ли смогу. Да и замерзнут они по дороге.

— Не замерзнут, — пообещал Риндаль. — Но, надеюсь, ты не сегодня домой собралась?

— Нет. Завтра. На бал я останусь.

— Только на бал? Куда ты торопишься? Твоего сына, между прочим, Первым советником назначили.

Могла бы остаться и поддержать меня на новой должности хотя бы в первое время.

— Уверена, отец не оставит тебя без поддержки, — съязвила Кинтания, отлично понимая, что сын просто пытается манипулировать ею.

— Кинти, прошу, не уезжай, — прохрипел Дарнвилл, впиваясь в неё синим взглядом, полным отчаяния.

-Я не могу без тебя жить.

— Ты прекрасно жил без меня двадцать четыре года! — бросила она ему в лицо.

— Это была не жизнь.

Кинти вздрогнула. Это было сказано слишком буднично и искренне, чтобы принять за красивое словцо.

Они застыли, глядя друг на друга, и время словно бы остановилось.

Взгляды всех присутствующих тоже были прикованы к ним.

У кого как, а у Блайвора нарастало ощущение, что Кинти вот-вот сорвётся «с крючка» и опять сдаст назад.

— Дарнвилл, где листок с песней? — нарушил он тишину, пока Кинти не успела сказать очередное «нет».

— Не возражаешь, если спою её за тебя? Ты ведь безнадежно не в голосе, — добавил король с улыбкой.

В первый момент Дарнвилл порядком опешил, но потом кивнул и прошептал:

— Лист на столе.

Блайвор исчез из столовой раньше, чем кто-либо поинтересовался, о чём вообще речь. А вернулся инструментом, очень похожим на гитару, на ходу изучая записанные на листе аккорды.

Положив «шпаргалку» перед собой на стол, он устроился на стуле, выразительно посмотрел на тётю:

— Тебе, Кинти, посвящается.

Заиграл и запел:

Он пел сердцем, почти не заглядывая в текст. Голос звучал проникновенно и обволакивал каждую ноту.

Заслушались все без исключения.

Возможно, в любом другом случае чужое исполнение не возымело бы желаемого эффекта, но Блайвор с Дарнвиллом были слишком похожи, и пение короля неизбежно навевало ассоциации с автором.

Кинти заливалась слезами. Впрочем, глаза были на мокром месте у всех женщин здесь, даже у Марьяны, хотя она не знала историю пары. Текст, музыка и завораживающий, берущий за душу вокал Блайвора никого не оставили равнодушными.

Кинтания вновь встретилась с синим взглядом беспредельной боли. Слёзы всё ещё катились по щекам.

Но в этот миг она видела лишь глаза бывшего мужа, весь остальной мир перестал существовать. В порыве она вскочила со стула. Кроме него ей действительно никто не нужен. И она любила его именно таким, каким он был и есть.

— Спасибо, — её голос дрогнул, она попыталась утереть слёзы. — Я прощаю тебя.