Книга Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число, страница 19 – Анастасия Юрасова

— Я объясню тебе все по дороге в Университет, хорошо? Эта картина может дать мне ключ к отгадке. Мне кажется, что я подобралась к ней уже очень близко.

— К отгадке? Да у тебя, я погляжу, настроение сгущать краски и вешать лапшу мне на уши. Знаешь, кого я ненавижу больше навязчивых парней? — Аврора скрестила руки на груди. — Людей, которые что-то недоговаривают.

Пуэлла посмотрела на Аврору. На ее худые плечики, обтянутые фиолетовым бархатом, на черные завитые волосы, на впалые щеки. Она была едва ей знакома и совсем не походила на Амику, чья широкая улыбка была способна разгонять тучи и лечить разбитые сердца. И все же… и все же Пуэлла видела в этой девушке некий стержень: ту надежность, что свойственна только людям последовательным и честным.

— Я обещаю, что все тебе расскажу. Честное слово.

Внутри «Черная готическая смерть от изысканной руки палача» оказалась крайне сомнительным заведением, совмещавшим в себе парикмахерскую, тату-салон, магазин странной косметики без этикеток, зелий без названий и всяких безрадостного вида сувениров — единожды взглянув на декоративные эмбрионы человекоподобных чудиков с рогами, которые предлагалось носить в качестве брошей, Пуэлла чуть не извергла на пол свой недавний ужин.

Аврора не выглядела впечатленной, но и отвращения не выказывала; открыв каталог с вариантами различных причесок, она принялась изучать его блестящие страницы, закусив нижнюю губу. Хозяин заведения — молодой мужчина с черными кудлатыми волосами до лопаток, одетый в кожаную куртку и футболку с изображением кричащего черепа — находился в закутке для татуировок за ширмой; сидел на корточках, склонившись над рукой какого-то уныло выглядящего парня с падающей на глаза челкой.

— Вот уж не думала, что в студенческом городке лучшего Университета Двенадцати Держав можно будет спокойно набивать тату, — прошептала Пуэлла; Аврора равнодушно повела плечами. — То, что для них нормально, по-прежнему кажется мне страшной дикостью.

— А может, ты просто зануда.

— Может, и так.

Хозяин сказал что-то юнцу, быстро затянул татуировку пленкой и пощел за пластырем. Пока он копался в черном матовом сейфе, Пуэлла вглядывалась в его бледный профиль: что-то смутно знакомое и чуточку птичье было в этих чертах.

— Вот! Нашел! — Его голос был крайне визглявым и неприятным слуху. — Теперь-то мы с тобой и закончим!

Он закрепил получившуюся конструкцию пластырем и потрепал парня по щеке, словно тот был ему младшим братом.

— Погодите-ка… — проговорил тот, тряхнув головой. Челка упала набок, открыв безжизненный рыбий глаз хрустального голубоватого оттенка. — А как же магическое заживление, мгновенный результат и все такое?

— Ты что это у нас — глухой, а, малыш? — хозяин визгляво расхохотался. — Я работаю по классике: никакого волшебства, чистый скилл. Обращайся.

— Эх… ну ладно. — Юноша поднялся и, глядя в пол, быстро проследовал к выходу.

Едва за ним закрылась дверь, как хозяин обратил свой горящий взор к двум посетительницам. Вид у него был возбужденный и озадаченный.

— Что, еще одни пришли потратить родительские деньги, данные на дорожку, таким тупейшим способом? — спросил он, ухмыльнувшись. — Учтите, я устал. К тому же, без предварительной записи рисую только элементарные татухи вроде крестиков или сердечек.

— Нет-нет, мы не за тату.

— О, а твоя подружка, я гляжу, заинтересовалась прическами! — Аврора, как ошпаренная, откинула в сторону каталог. — Что, хочешь сменить имидж?

— Судя по тому, что ты предлагаешь — предпочту остаться верной огромным бантам и завитым хвостикам.

— Твое дело, малышка! Ну а ты, золотая овечка? Может, ты чего-нибудь хочешь?

Пуэлла сглотнула и указала пальцем на картину, повернутую к прохожим. Хозяин снова расхохотался своим неприятным голосом — визгляво, пронзительно, как… попугай, копирующий человеческие звуки.

— Она не продается, если ты об этом. Злить мою бабушку — бесценное дело.

— Твою бабушку?

— Хм, а я разве непохож? — молодой мужчина сдвинул брови и по-старушечьи сложил губы, причмокнув ими для пущего эффекта. — Я Роз, внук ректора. Блудный сын и паршивая овца… вернее, паршивый попугай, если учесть, что мои дедушка и отец — оба фамильяры-попугаи.

— А-а-а… — неловко протянула Пуэлла. — Ясно. А чем эта картина злит дайру Кунктию?

— Ну, злит — это, конечно, для красного словца сказано, — замялся Роз. — Просто… ну, на ней ведь изображена Тринадцатая, в конце концов. Бабушка настолько ее ненавидит, что зубами скрежещет, когда проходит мимо моей забегаловки. Но вот в чем дело: молодежь, напротив, с годами все сильнее тянется к Тринадцатой и ее образу, а моя картина стала уже чем-то вроде визитной карточки «Черной готической смерти…» и неотъемлимой ее частью. — Молодой мужчина опять расхохотался. — А ведь я, подумать только, по пьяни купил ее на каком-то аукционе в Премере, ах-ха-ха!

— Кто такая Тринадцатая? — спросила Пуэлла.

Роз посмотрел на нее, как на идиотку.

— А ты каким местом религию в школе учила, а, умница? Тринадцатая Демиург — крайне сомнительное лицо, мелькающее в различных околорелигиозных текстах, отступница и враг всего человеческого. Одни церковники говорят, что она была, другие — что тетка является лишь плодом воображения старинных сказочников и лоботрясов, но факт остается фактом: Тринадцатая оказала на общественность столь сильное влияние, что даже само число, связанное с нею, прозвали проклятым.

— А кто стоит рядом с Тринадцатой? — дрожащим голосом пролепетала Пуэлла; в глазах у нее потемнело, уши заполнил шелест крыльев, на языке появился легкий привкус крови. — Этот… бледный… человек…

Ну же, взгляни поближе… Посмотри в эти глаза, посмотри!

— А, этот чудаковатый альбинос? Харизматичный мужик, правда? — Роз криво улыбнулся. — Ну, это вроде как фамильяр Тринадцатой, Корвус. Белый ворон. Потому-то художник ему такой шнобель и пририсовал, ах-ха-ха! Типа клюв, ах-ха! Впрочем, никто не знает наверняка, как они выглядели. Как и то, существовали ли они вообще. А теперь можете выметаться, пока я не уснул прямо тут, удовлетворяя студенческое любопытство. В любых книжках по религии это написано, так что не томите. Ну, или купите у меня что-нибудь.

— Прости, Роз, мы уже уходим. — Пуэлла кивнула Авроре, и они направились к выходу. — Хорошего тебе вечера!

Внук ректора хмыкнул им в спины.

— Ну, и вам тогда того же.

Они открыли стеклянные двери с приклеенными на них стикерами черепов и мертвых разлагающихся тел с вырванными глазами, многозначительно переглянулись и зашагали по дороге в направлении Университета. На небесах к тому моменту уже загорелись сверкающие звездочки.

— Ты обещала кое-что мне рассказать, — напомнила Аврора. — Я по-прежнему вся внимание, Эл.