Книга Любовь и Люсия, страница 31 – Барбара Картленд

— А твои проникают в мое сердце, — ответил маркиз. — Поэтому, моя любимая, между нами нет и не должно быть секретов.

Люсия вновь отвела глаза, и маркиз понял, что она решает, как лучше ей поступить.

— Независимо от того, выйдешь ли ты за меня замуж, или мы просто будем жить вместе, — тихо произнес он, — мы единое целое, Люсия, и нас не разлучит ничто, кроме смерти, — хотя я верю, что и после нее мы не расстанемся.

Его слова тронули Люсию до глубины души, и дотоле едва сдерживаемые слезы покатились у нее по щекам.

Маркиз подвинулся, словно хотел обнять девушку, но сдержался и просто произнес:

— Скажи мне все, дорогая, как бы трудно тебе ни было.

Обещаю, я все пойму.

На мгновение воцарилась тишина. Потом Люсия заговорила каким-то чужим голосом:

— Я не могу выйти за тебя замуж потому, что… на самом деле я никто. Люди захотят знать о твоей жене все… а то, что они узнают, причинит тебе боль.

Маркиз озадаченно посмотрел на нее и признался:

— Теперь я совсем ничего не понимаю. Начни сначала, моя дорогая, и расскажи о себе все.

— Маменька говорила, чтобы я никогда и никому не проговорилась об этом… кроме моего мужа, — призналась Люсия. Однако, избегая нежных объятий маркиза, быстро добавила:

— Маменька никогда не думала, что я выйду замуж за такого человека, как ты. Она говорила, что этого не произойдет. Она просто надеялась, что я полюблю обычного человека… без высокого положения.

— Что до этого, — ответил маркиз, — то знай, любовь моя, что мужем твоим буду именно я, а все остальное не важно.

Люсия утерла слезы со щек и слабо улыбнулась:

— Ты же знаешь, что это невозможно. Тебе не под силу стать другим человеком… поэтому у нас ничего не выйдет.

— Расскажи мне свой секрет, а я разберусь, насколько это важно, — предложил маркиз. — Но прежде, Люсия, запомни: я обещаю, что никакая преграда, никакие трудности никогда не разлучат нас.

Люсия глубоко вздохнула и почти шепотом произнесла:

— Моего папеньку на самом деле звали не Бомон… а Бофой.

Она почувствовала, что маркиз замер, но он ничего не сказал, и Люсия продолжала:

— Он был младшим сыном герцога Бохемптонского!

— Не может быть!

Люсия утвердительно кивнула.

— Но почему? Почему он писал картины под вымышленным именем?

— Вот это я и должна рассказать.

Маркиз наклонился и взял Люсию за руку.

— Я слушаю, милая.

— Когда моему дедушке, герцогу… он уже умер… было больше пятидесяти, — начала Люсия, — он поехал в Европу во время перемирия с Францией. Он хотел повидать своего старого друга, герцога Максимуса Валленштейнского.

Она пояснила, словно опасаясь, что маркиз не поймет:

— Валленштейн — это такая маленькая страна, граничащая с Австрией. По-моему, люди там живут счастливо.

— Я слышал о ней, — спокойно ответил маркиз.

— Перед отъездом в Англию, герцог попросил у своего друга руки его младшей дочери… княжны Илены.

Голос Люсии изменился.

— Княжна была еще совсем девочкой. За все то время, что герцог гостил во дворце, она видела его всего несколько раз. О своем будущем замужестве она узнала только после того, как герцог уехал. Конечно, она была потрясена и расстроена, но понимала, что ничего не может поделать.

— Она не хотела выходить за англичанина? — уточнил маркиз.

— Дело не в этом, — быстро пояснила Люсия. — Княжна сама была на четверть англичанкой по бабке и мечтала повидать Англию.

Помолчав, Люсия продолжила:

— Она всегда мечтала выйти за красивого молодого человека — а герцог хоть и был весьма импозантен, казался ей очень старым.

— Что же дальше? — заинтересовался маркиз.

— Думаю, ты сам догадываешься, — ответила Люсия. — Бабка княжны привезла ее в Англию, в корнуольское поместье герцога.

— Сколько ей было? — спросил маркиз.

— К этому времени ей было почти восемнадцать. Ее бабка, вдовствующая герцогиня, была очень довольна предстоящим браком, но княжна сильно переживала.

Голос Люсии стал звонче.

— Ей было страшно выходить за человека, у которого уже есть три взрослых сына и две дочери.

— Понимаю, — пробормотал маркиз.

— А когда княжна приехала к герцогу в Корнуолл, она познакомилась с его младшим сыном Бернаром…

— И они полюбили друг друга!

— С первого взгляда. Маменька говорила, что увидела папеньку в необычайном сиянии, а он говорил то же самое о ней.

— И что же потом?

— Поначалу они совсем отчаялись и решили, что у тех ничего не получится. Папенька даже хотел уехать за границу, потому что не мог оставаться рядом с маменькой и видеть ее замужем за собственным отцом.

— Я его понимаю, — согласился маркиз.

— Они были очень несчастны… но папенька придумал план.

— Какой?

— Очень хитрый… но сложный.

— Что они сделали?

— Папенька забрал из конюшен двух лучших лошадей и сказал грумам, что собирается продать их другу, жившему неподалеку.

Чтоб маркиз проникся ее рассказом, Люсия стала говорить очень медленно:

— Потом папенька вынес из дома всю одежду, какую мог незаметно увезти, и оставил ее у того же друга.

Люсия помолчала.

— Маменьке было труднее — она приехала с камеристкой. Но она все же передала папеньке самое необходимое и он оставил эти вещи там же, где и остальное.

Тихонько вздохнув, Люсия продолжала:

— Ты, наверное, понимаешь, как им было страшно — все уже было подготовлено, но в самый последний момент тайна могла раскрыться… например, слуги заподозрили бы неладное и рассказали о своих подозрениях герцогу.

— Да, им было нелегко, — согласился маркиз.

— Наконец княжна познакомилась со своим будущим домом и до ее отъезда обратно в Валленштейн, где она должна была готовиться к свадьбе, оставалось четыре дня.

Тогда маменька с папенькой приступили к делу.

— Что же они сделали?

— Они выехали из дома рано утром, а маменька оставила записку о том, что папенька повез ее любоваться зарей над Драконьими пещерами. Драконьи пещеры — знаменитое место, и каждый гость герцога стремился побывать там, — пояснила Люсия, — но увидеть их во всей красе можно только с воды.

Внимательно слушавший маркиз начал уже догадываться о дальнейших событиях.