Онлайн книга «У каждой лжи две правды»
– Блок уничтожен… Теперь с него нельзя считать информацию, – Стефа нажала на правую верхнюю сферу, и вместо двухмерной картинки над блоком возникло лишь облако мельтешащих мушек, а потом и они рассеялись. – Печально, – сухо резюмировала Божена и поджала губки. – Я и так думала, что затея невыполнимая. Ведь в мастерских для считывания воспоминаний големов приборов на целую комнату. А у нас что? Устаревшая болтушка и… всё? Нет, братик, ну нельзя же быть таким наивным! Ты меня удивляешь всё больше и больше, – и всплакнула: – Я немного расстроилась, только и всего! – Но кто? Как такое возможно? Мы же запирали дверь! Никто не знал о големе! – Марек взлохматил волосы и выглядел потерянным. – Может, он уже был испорчен, когда мы его сюда притащили? – предположил Янек. – Нет, – Стефа покачала головой. – Тогда бы цвет кожи был другим, и глаза… Нет, блок уничтожили недавно, когда она уже тут стояла… – А сам он уничтожиться не мог? – Янек дотронулся до грозди и тут же отдёрнул руку. Жжётся. – Нет, не мог! – Стефа тут же бросила блок на юбки «пани Альжбеты». Она совсем забыла, что технология, лежащая в основе создания големов, почему-то не сильно любила магов. В ремонтных мастерских все работают в тонких фиолетовых перчатках, не пропускающих энергию. Расстроенные пани пошли переодеться к вечернему чаю. Один траурный наряд нужно сменить на другой. Но приличия такие приличия… Или хотя бы сделать вид, что платье другое. Стефания Заремская зашла в свою комнату и совсем не удивилась, обнаружив там Янека. Пани Мацкевич укоризненно покачала головой, мол, я же говорила, ничего хорошего от этого молодого шляхтича не будет, выразительно засопела и быстрее заработала спицами в своём кресле в углу. Девушка тяжело вздохнула, вытащила из причёски «женишка» веточку с тремя листиками. – Опять через окно? – Ага, – Янек попытался поймать её ладонь. Узкую и прохладную, как серебристая рыбка в горном ручье. – Как вас никто ещё не увидел-то? – но девушка была шустрее, отошла на безопасное расстояние и руки за спину спрятала. – Во-первых, – Янек устроился на стуле поудобнее, – окна выходят на глухую часть сада. Во-вторых, я очень быстро лазаю по плющу. – Учту! На ночь закрою окна! – отвела взгляд и тихо добавила: – А то шастают тут всякие… Йержимановский всё-таки услышал, глаза сощурились, брови на миг сошлись на переносице, плечи напряглись и от чудака ничего и не осталось. Но всего лишь на секунду. Когда Стефа посмотрела на него снова, то вновь увидела улыбающегося парнишку. – А ты мне ничего сказать не хочешь? – О чём ты? Про магию? Но она в последние дни ведёт себя подозрительно тихо. И если бы не утренняя вспышка… но он ведь не мог это заметить? Наверное… Про ночного гостя? Сердце тревожно забилось. Дело не в репутации, да и ревность в их случае глупа, но… – Да про голема! – Янек отбросил витиеватости этикета, которые лишь время отнимают. – Ты слишком много о них знаешь и слишком хорошо разбираешься! – Я уже говорила, – вот настырный-то! – У моего отца был один и… Пани Мацкевич, словно уловив настроение своей подопечной, засопела ещё громче, но прервать разговор не решилась. – И когда же это было? – Янек вскочил со стула, заходил по комнате широкими шагами, размахивая руками, как ветряная мельница. – Големостроение развивается слишком стремительно. И модели, которые были созданы пять лет назад, полностью отличаются от тех, что есть сейчас! Голем же Альжбеты – последняя модель. Современнее некуда! В нём один дефект исправили и кучу новых натворили! Ну да, маг-артефактор среднего уровня силы! Сейчас ещё лекцию прочитает! – И что? – Храм не просто так запрещает таких вот големов! Тех, что отправили работать на фабрики и заводы, просты как пробки и проверены десять тысяч раз, если не больше! И если бы не нехватка рабочей силы, которую и миграция не решает, то и их бы ещё лет пятьдесят испытывали. Ткани быстро изнашиваются. Суставные артефакты сбоят. Инсульты и инфаркты через одного! Пневмония каждый сезон! А эти… Они опасны, Стефа! Нестабильны и непредсказуемы! – Ты преувеличиваешь! Парень остановился, резко развернулся и оказался прямо напротив девушки. Чуть подыми руки и дотронешься. Перестань дышать и услышишь биение другого сердца. – Да? Тебе статистику озвучить? Сколько отказов контролирующего блока на сотню? И к чему это может привести? Лекцию слушать не хотелось, а вот услышать биение его сердца под рукой через плотную ткань одежды – до искорок на пальцах. – Спокойной ночи, Стефушка, – вдруг проскрипела пани Мацкевич, а спицы в её руках просто летали, вывязывая бесконечные петли очередного шарфа. – О нет! – застонала девушка и начала судорожно дёргать тонкую цепочку браслета. – Только не сейчас… И не заметила, как оказалась в объятиях Янека, а потом и за его спиной. – Может, я свяжу тебе шаль, дорогая? Вечерами тут прохладно. Пани Мацкевич встала, дёрнула головой. И вязала, вязала, вязала. – Вот о чём я и говорил… – Янек отступал, держась между Стефой и её компаньонкой. – Ах, какая страшная трагедия! Какой ужас! – Она сделала рваный шаг, замерла. Потом ещё один. – Пусти! Я сейчас всё справлю. – Конечно, деточка… – Нитки кончились и спицы стали похожи на тонкие ножи. Острые даже на вид. – Верю, – несколько шагов в сторону, голем, потерявший управление, шёл след в след. – Каковы функции? Защита? – Да! – девушка дёрнулась, но из-за спины её не выпустили. – А я-то рассчитывал, что повар там, нянька… Кто вообще додумался из модели-сиделки сделать телохранителя? – Янек рванул к голему, перехватил руку со спицей, ударил в горло. Стефания завизжала и бросилась помогать. Своей компаньонке – оттаскивать от неё «жениха». Тот уже вооружился спицей и ткнул ей в шею, выключая механизм. Женщина дёрнулась и грудой осела на пол. – Что вы наделали! – пани Заремская оттолкнула Янека и бросилась осматривать «пани Мацкевич». – Ты её сломал! – Она тебя не слушалась! Вышла из-под контроля! – Она выполняла свои задачи! – Стефания присела на колени, споро расстегнула наглухо закрытое платье и крючки бюска корсета, вытянула короткую нижнюю рубашку и добралась до живота. Нажала на точку чуть выше пупка и открыла полость, где искрила и подмигивала сине-сиреневым гроздь артефактов в проводах. За ними чуть дёргались две большие шестерёнки. – Ой, да что я не видел големов, у которых кукушка поехала? Говорю тебе, она бы и меня порезала и тебе бы досталось! – Не преувеличивай! Такое уже бывало и, как видишь, всё хорошо! |