Онлайн книга «VIP»
|
– Будьте здоровы, Ефим Маркович! – отозвался Панкратов и пригубил свой коньяк. – Есть какие-нибудь изменения в деле Ирины Керженцевой? – перешёл Файнберг к делу. – Есть. И они мне очень не нравятся. – Чем? – У меня создалось впечатление, что её отмазывают. И силы задействованы очень серьезные. – Примерно этого я и ожидал. Вы уже поняли, в чём дело? – Нет. – Медиахолдинг. То, что я вам сейчас скажу, может быть расценено как должностное преступление с моей стороны. Но не сказать не могу. Меня трясёт, когда я вспоминаю о том, что мой друг на кладбище, а эта гадина раскатывает по заграницам и наслаждается жизнью. Дело вот в чём. Моя фирма хочет прибрать к рукам холдинг Григория. У мадам пакет в 75 процентов акций. Это и есть цель. Сейчас для этого очень удобный момент. Верховный суд, как вы знаете, отменил оправдательный приговор. У мадам небольшой выбор: скрываться всю жизнь за границей или принять наши условия. – Вашей фирме нужен весь холдинг? – Нет. Бумажные таблоиды нас не интересуют, их век проходит. А кабельное телевидение очень интересует. Здесь уже начинается политика. Наверху поняли, что бесцензурное ТВ представляет большую опасность, подогревает общественное недовольство. Все эти белые ленточки, протестные гуляния. Не говоря уже о митингах на Болотной площади и проспекте Сахарова. – Мне не кажется это серьезным, – заметил Панкратов. – Народ в массе инертен, а интеллигенция погоды не делает. – Вам не кажется, а им кажется, – возразил Файнберг. – События этой зимы перепугали Кремль до икоты. С Интернетом пока ничего нельзя сделать, а все кабельные сети нужно поставить под контроль, пока не поздно. Это и поручено нашей фирме. Завтра я встречаюсь с адвокатом Захаровым и через него передам мадам предложение, от которого она не сможет отказаться. У него какая-то связь с мадам есть. Не знаю, что вы сможете сделать в этой ситуации, но должен был вам это рассказать. Чтобы вы понимали что к чему. – Спасибо, Ефим Маркович. Ценю ваше доверие. Файнберг допил коньяк и посмотрел на часы. – Моё время истекло. Бросил в мобильник: – Подъезжайте. Потом обратился к Панкратову: – Держите меня в курсе. Мой телефон вы знаете. Счёт, пожалуйста! – попросил официантку. Дал ей тысячерублевую купюру. – Сдачи не нужно. – Вы уж совсем держите меня за бедного родственника, – усмехнулся Панкратов. – Я в состоянии заплатить за выпивку. – Платит фирма. Не разорится. Представительские расходы. Рад был поговорить с вами. Надеюсь, что в следующий раз новости будут лучше. Хоть и не очень в это верю. Файберг пожал Панкратову руку и вышел из кафе. "Ауди" уже ждала его. Панкратов проводил взглядом машину и набрал на мобильнике номер, по которому звонил только в крайних случаях. Сейчас и был такой случай. – Николай Николаевич, нужна ваша помощь. Давайте встретимся. На нашем месте, в "Кофе Хаус" на Неглинке. Человек, которого все звали Николаем Николаевичем, а настоящего имени не знал никто, был таким же, как Панкратов, посредником, порожденным реалиями российской жизни последнего десятилетия. Только Панкратов был посредником между предпринимателями и госструктурами, по большей части налоговыми, а Николай Николаевич мог организовать особые услуги правоохранительных органов, которые иногда требовались серьезным людям: прослушку любых телефонов, даже самых защищенных, наружное наблюдение, контрнаблюдение с использованием, если нужно, десятка машин. Эти услуги стоили очень дорого, но когда речь идёт о сохранении состояния или даже жизни, деньги не имеют значения. За много лет сотрудничества между ним и Панкратовым сложились доверительные отношения из-за одинаково богатого жизненного опыта и сходства характеров. – Чем могу быть полезен? – спросил Николай Николаевич, когда они расположились за столиком "Кофе Хауса" с чашками капучино. – Нужно поставить на прослушку телефоны адвоката Захарова. Служебный и домашний. Юридическая фирма "Захаров и сын". Знаете такую? – Знаю. Вас интересуют все разговоры? – Нет, только международные, с Парижем. – Сделаем. Это всё? – Пока всё. Деловая часть была закончена, но Николай Николаевич не поспешил уйти и раствориться в толпе, как поступал всегда, определившись с заданием. Панкратов понял, что ему хочется поговорить с человеком, близким по духу. Он и сам с возрастом всё чаще ощущал дефицит общения. Информации было море, она лезла в глаза и в уши из всех щелей, из радио, из газет, из Интернета. А вот обсудить её было не с кем. С женой об этом не поговоришь, сверстника-соседа у него не было, деловым знакомым не до таких разговоров. Комментарии на интернет-сайтах он читал, но желания принять участие в обсуждениях не возникало, слишком много там было словесного мусора и озлобленности. – Как вам всё это нравится? – спросил Николай Николаевич. – Что? – То, что происходит в Москве. – Не знаю. Что Москва оживилась, скорее нравится, чем не нравится. Но к чему это может привести? – И я о том же. Вы знаете, что президент подписал закон о митингах? – Слышал. Триста тысяч рублей штрафа любому участнику митинга – это круто. – По-моему, власти не понимают, что делают. Эти бессмысленные аресты на улицах за белые ленточки, ОМОН с дубинками. А теперь вот этот закон. У вас нет ощущения, что власти специально нагнетают обстановку? – Зачем? – не понял Панкратов. – Спровоцировать беспорядки, жестко их подавить, а потом закручивать гайки. – Закручивать гайки можно и без этого. Пока держатся такие цены на нефть, власти могут делать что угодно. А вот если они рухнут до сорока долларов за бочку, как четыре года назад, тогда мы и проснёмся в другой стране. К чему нам, впрочем, не привыкать. – Не хотелось бы до этого дожить, – вздохнул Николай Николаевич. – Можем и дожить, – успокоил его Панкратов. – Какие наши годы! Они молча пожали друг другу руки и разошлись. Николай Николаевич позвонил через день в половине первого ночи. – Зафиксирован разговор, который может вас заинтересовать. Звонок из Парижа. Прокрутить запись? – Давайте. " – Добрый вечер, Илья Иосифович, вы меня узнали? – прозвучал на пленке женский голос. – Извините, что беспокою так поздно. Но происходит что-то непонятное, и это меня очень тревожит. – Очень хорошо, что вы позвонили, – ответил Захаров. – Есть важные новости. – Какие? – Не по телефону. Нужно встретиться. Я смогу прилететь в Париж завтра вечерним рейсом…" |