Онлайн книга «Стать Джоанной Морриган»
|
Я рада, что Крисси так счастлив. Он замечательный старший брат. Написать этот обзор будет проще простого. Во-первых, больше никто в «D&ME» не захотел рецензировать «Take That». – Деточка, они просто… муляж для мастурбации в исполнении девиц подросткового возраста, – сказал Кенни и в ужасе уставился на меня, когда я кивнула и ответила: – Да! Дайте два! И во-вторых – как я уже делала в самом начале, – я буду снова писать о том, почему я люблю эту музыку. Объяснять, почему ты что-то любишь, это самая важная работа на свете. На следующий день после того, как едва не лишилась руки, я лежу у себя под кроватью – рука все еще забинтована – и размышляю: «Мне придется опять умереть». И мне снова радостно от этой мысли. Я прошлась по списку всего, кем я стала, и разобрала его на две «кучки», так же, как разбираю кассеты и диски, которые мне присылают на рецензирование. Что оставить себе, а что выбросить в мусор. ОСТАВИТЬ СЕБЕ: Цилиндр Сигареты Томас Элиот Долли Уайльд Журналистика. Безусловно Подводка для глаз Спиртные напитки Ботинки «мартенсы» Ларкин Слушать «Pixies» и представлять, что я – Ким Дил Заниматься сексом со всеми, с кем только получится Не спать до рассвета Приключения (см. также: Заниматься сексом со всеми, с кем только получится) Лондон ВЫБРОСИТЬ В МУСОР: Цинизм Дурные спиды Стоять у бара, подальше от сцены Общаться с теми, с кем мне неуютно Резать себя – мир все равно будет бросаться на тебя с ножом, и не раз. Не надо ему помогать MD 20/20 Спать с мужчинами, предварительно не спросив – у себя, – действительно ли мне этого хочется Любой пенис длиннее восьми дюймов Слушать советы о сексе от незнакомых мужчин на вечеринках Говорить «нет». Я всегда буду говорить «да». Бог свидетель, я никогда больше не буду «сердитой стервью» После нового возрождения под кроватью у меня состоялось три весьма содержательных разговора. Первый разговор – с мамой. Ощущение было такое, как будто мы с ней не виделись тысячу лет, и вот мы сидим в саду – я держу близнецов на коленях, а мама сидит в десяти футах от нас и курит, старательно выдыхая дым в сторону от малышей. Дэвида и Даниэля. – Даниэль – сокращенно от «Да ну его», – как пояснила мама, вернувшись домой со свидетельствами о рождении. – Антидепрессанты – великая вещь, Джоанна, – говорит она, наблюдая, как Дэвид слезает с моих коленей и идет играть с улиточной фермой. Мы возродили улиточную ферму. На прошлых выходных у нас были улиточные бега, продолжавшиеся три часа. Люпену приходилось постоянно передвигать Крисси Хайнд, которая все норовила ползти в противоположную сторону – подальше от всех остальных. Она явная единоличница. – Если у тебя случайно родятся внезапные близнецы и тебе захочется броситься под автобус, я настоятельно рекомендую антидепрессанты, – продолжает мама. Я серьезно киваю: – Хорошо, я запомню. Я снимаю Даниэля с колен – пусть поиграет с Дэвидом, – подхожу и сажусь рядом с мамой. – А мне сигаретку? – говорю я, протянув руку. – Нет, – говорит она. – Я твоя мать. Я за тебя отвечаю. Я тебя родила. Я не стану своими руками давать тебе то, что тебя убивает. Я достаю пачку у нее из сумки, беру сигарету, закуриваю. Мама кивает. Так нормально, так можно. – Я нашла квартиру. В Лондоне, – говорю я, выдохнув дым. – Можно будет вселиться уже в конце месяца. Буду платить из своих сбережений. Я кладу руку ей на плечо. – Хорошо, когда есть сбережения. Ты правильно сделала, что настояла. Спасибо. Мама смотрит на кончик своей сигареты. – Ты действительно хочешь уехать? – Да. Так получится даже дешевле, если учесть, сколько денег я трачу на дорогу до Лондона и обратно. И мне давно хочется жить одной. У меня будет свой собственный туалет! – На самом деле это не так уж и здорово. – Что? Иметь собственный туалет? – Да. Ты замучаешься оттирать известковый налет. Есть специальные таблетки, чтобы класть в бачок, – но вода становится синей, и собака может отравиться, если будет пить из унитаза. Ты забираешь собаку с собой? – Конечно! – Хорошо. Значит, я буду опять пользоваться таблетками. Мне меньше работы. Ура. Я вижу, что мама плачет. Я ее обнимаю. – Я буду вас навещать часто-часто. – Только предупреждай заранее. Я поставлю курицу в духовку. Маленького цыпленка. Я обнимаю ее еще крепче. – Ты всегда будешь моей малышкой, – говорит она очень тихо. – Твоей крупной, черной, депрессивной малышкой? – Моей крупной, черной, депрессивной малышкой. – Теперь, когда я уезжаю, ты уже можешь сказать, как сильно ты мной гордишься и что я самая лучшая, – говорю я, легонько толкая ее плечом. – Я горжусь вами всеми! – с жаром говорит мама. – Да, разумеется. Меня всегда восхищало, что ты относишься к нам ко всем одинаково, независимо от наших способностей. – Пауза. – Но я все равно лучшая, да? Ты мной гордишься? – Я точно так же гордилась Дэвидом, когда он научился ходить на горшок, – говорит она. – Да… теоретически. Но работать в журнале национального масштаба, когда тебе всего семнадцать, это намного лучше. Это уже настоящее, значимое достижение. – Просто ты никогда не приучала ребенка к горшку, да, Джоанна? Как будто ты мальчик, подбирающий мячики на Уимблдонском турнире, только ты подбираешь не мячики, а говно. И так продолжается несколько месяцев. И на тебя все орут. Мы сидим, курим. – У меня есть запасные кастрюли и сковородки, возьмешь их с собой. И где-то в кладовке был лишний набор столовых приборов. И можешь взять одного Будду, – говорит мама, вдруг разволновавшись. – Любого, который нравится, только не самого большого. Они приносят удачу. И я дам тебе ловца снов. – Спасибо, мам. Не хотелось бы, чтобы мои сны… бродили по всей квартире. Лучше их отлавливать сразу. |