Онлайн книга «Старики, которые хорошо пахнут»
|
— Правда… — Ты бледный. Что-то случилось? Может, пойдешь домой, отлежишься? — Да, я так и сделаю, спасибо за совет! — Вот и хорошо, а перед начальством я тебя прикрою! Крис поднял рассеянный взгляд на бывшего коллегу: — Не стоит, это лишь моя забота. Не хочу, чтобы и вы навлекли на себя гнев Олега Викторовича. — Ну ладно, как скажешь. Ах, точно, чуть не забыл! Тебе тут утром принесли посылку! — Что?.. — Следи за губами, — мужчина набрал в рот побольше воздуха и комично стал чеканить каждую букву. — П О С Ы Л К У. Понял? — Да, кажется. Где же она? — Возле моего стола, пойдём — отдам. Мужчины двинулись вдоль рядов из кресел. Только сейчас Крис заметил, что каждый стол представлял собой что-то вроде мини-острова с индивидуальными идолами, игрушками и внутренней валютой. Где-то уютно разместился маленький кактус, где-то фотографии семьи и детей, у кого-то вообще стояло зеркало, а рядом длинная нитка бус. «А мне домой даже забрать нечего… Вот чем плохо, когда ты сам себе остров…» — Крис! Приём! Вызывает Земля. Крис обернулся на голос. — Мы пришли. Вот, держи. Но, знаешь, мне жутко любопытно, кто же мог подарить тебе такую фигню?.. Крис протянул руку в ожидании небольшого сувенира, но ему пришлось немало удивиться — за одной рукой поспешила вторая, и теперь он держал в охапке шесть томов собрания сочинений А. П. Чехова. — Они меня преследуют… — Кто? — Книги. Семён Львович, а вы не припомните, как выглядели люди, которые принесли вам это? — Люди? Ну, такие, большие, серьёзные в чёрных кожаных куртках, похожие на байкеров. Ты их знаешь? Кто они? — Книжные филантропы. Ладно, спасибо большое, что выручили и взяли посылку к себе на временное хранение. До свидания! — Пока… — Семён Львович помахал на прощанье Крису пухленькой ручкой. «Они знают, где я работаю, точнее — работал… — сам себя поправил Крис. — Теперь все сходится. Похоже, придется ещё раз навестить то самое место…» Но сначала он всё же завернул в отдел кадров — подписал все бумаги. — Деньги вам придут в течение недели. До свидания, Юдин. Желаю успехов на новом месте. «Да уж, с такой причиной увольнения меня точно будут ждать на новом месте… С распростёртыми объятиями…» Всё время, пока Крис сидел в отделе кадров, жители этой канцелярии не переставали недружелюбно коситься на стопку книг в его ногах. Крис чувствовал эти неодобрительные взгляды, но ему не было неудобно, скорее, наоборот — он чувствовал превосходство над этими напыщенными и пустыми людьми, без зазрения совести осуждающими увлечение, не входящее в рамки общепринятых норм. Каждый хочет чувствовать себя уникальным, не похожим на других. Но не у всех хватает духу плыть против течения, бросить вызов толпе. При этом каждому хочется думать о себе как об уникуме. Индивидуальность в рамках посредственности! Это даже звучит как-то не очень… Когда Крис всё же покинул душное офисное здание и вдохнул полной грудью воздух, наполненный озоном и выхлопными газами машин, он почувствовал облегчение. Да, именно облегчение. Не сожаление, не горечь, не обиду за незаслуженное увольнение, а именно свободу. Будто он вышел в чистое поле, развел руки так, словно стараясь дотянуться до горизонта, и выкрикнул все накипевшее на сердце за годы работы в этом месте. Воля. Вот что было в душе и мыслях Криса. Воля, наполненная запахом озона, мокрой земли и первыми позывами весны. «Теперь я наконец смогу заняться тем, чего хочу! Может, перееду за город, куплю себе небольшой домик в глуши, посажу под окном мяту и петрушку и буду сидеть в плетёном кресле на террасе долгими вечерами, пить горячее какао и слушать рулады лягушек в пруду…» Дождь кончился, и Крис двинулся в путь. Домой. По дороге он заглянул в супермаркет и купил две бутылки шампанского. Оказавшись в квартире, первым делом Крис пожелал избавиться от веб-камеры. Он с остервенением содрал скотч, примотанный вместе с камерой к дверному глазку, а после аккуратно, не развязывая атласной ленты вынул тринадцатый том сочинений. Крис понюхал книгу — она пахла точно так же, как и другие, припрятанные у него под кроватью. Но это было не единственное доказательство правдивости догадок. Крис открыл сороковую страницу — на ней лежала купюра в пять тысяч. ЕГО КУПЮРА, оставленная в библиотеке при последнем визите. Значит, эти книги настоящие, но украденные. Украденные у государства, которое чихать хотело на существование бумажных носителей информации. Крис засунул книжку обратно в стопку. Что ему теперь известно? 1. Анонимов двое, они из посёлка, высокие и сильные. 2. Люди, описанные выше, имеют доступ к библиотечным архивам. 3. Юдин — соучастник преступления. 4. Юдин знает грабителей в лицо, иначе зачем им прятаться от него? Веб-камера — бесполезная и обиженная — лежала у ног, прямо в холодной дождевой воде, принесённой на ботинках. «Может, не такая она и бесполезная?..» Крис медленно нагнулся — лампочка записи продолжала настойчиво мигать. На кухне стоял включённый ноутбук, пару минут потребовалось на ввод пароля — и на экране появилась картинка записи. «Остановить, просмотреть архив…» Пустая лестничная клетка… Привычные шорохи… Кошки, отирающиеся у двери Фии… «Так вот почему именно в нашем подъезде так воняет!» Крис перемотал на час, два. Какие-то тени поднимались по лестнице, какие-то спускались, но к двери не подходили. День назад. Фиа, похоже, решила прогуляться: медленно выползла из квартиры, разгладила юбку, дошла до лестницы и замерла. «Ждёт кого-то?» Спустя пятнадцать минут, что для Криса было делом одного щелчка, на этаж взобралась тяжёлая туша Элеоноры Власовны. Женщины, словно старые знакомые, обнялись, расцеловались. Разобрать, о чем они говорили, на быстрой перемотке оказалось совершенно невозможно, Крис замедлил картинку, однако всё же упустил изрядную долю причитаний и жалоб в начале разговора. — Вот и ещё одна весна пришла. Помнишь, как она всегда радовалась? На кухне всегда цветущую абрикосовую ветку ставила, а потом на чай звала, про книжки свои рассказывала… — Да, было время… Хорошие люди долго не живут. Но она никогда не переживала по этому поводу. Лишь улыбалась… — А как она за внука своего стояла, а? — Фиа глухо рассмеялась, теряя голос где-то в районе вогнутой внутрь груди. — Каждые каникулы его к себе звала, пока совсем плохой не стала… — И всё равно смотри, какой красавец вырос! — Только про бабушку ничего не спрашивает… |