Книга Кровавые кости, страница 20 – Лорел Гамильтон

Ларри посмотрел на меня:

— Он что, дурака валяет? Эта тетка была на трешку, а стала на полтинник. Что это, как не магия?

Магнус впервые за весь разговор перенес внимание на Ларри — и отвел его от меня. Это было как если солнечный луч пройдет по лицу и уйдет. Стало чуть холоднее, чуть темнее.

Я замотала головой:

— Кончайте с вашим гламором.

Магнус снова повернулся ко мне, и мне стало теплее.

— Прекратите, я сказала!

— Что прекратить?

Я встала.

— Ладно, посмотрим, насколько вы будете очаровательны в тюрьме.

Магнус охватил пальцами мое запястье. Его ладонь должна была бы быть жесткой от работы, но она была мягче бархата. Тоже, конечно, иллюзия.

Я потянула руку на себя, но он не отпускал. Я потянула сильнее, и он усилил хватку, уверенный, что мне не вырваться. Он ошибался. Тут дело не в силе, а в рычаге.

Я повернула руку в сторону его пальцев, одновременно дернув. Пальцы Магнуса вдавились мне в кожу, пытаясь удержать, но напрасно. Кожа запястья у меня горела там, где прошли его пальцы. Крови не было, но все равно больно. Хотелось бы потереть руку, но я не доставила ему такого удовольствия. В конце концов, я же крутой вампироборец. И к тому же это бы ослабило эффект, а мне приятно было заставить Магнуса опешить.

— Мало кто из женщин стал бы вырываться после моего прикосновения.

— Еще только раз примените ко мне магию, и я вас сдам полиции.

Он поглядел на меня задумчиво.

— Ваша взяла. Больше не будет магии ни против вас, ни против вашего друга.

— И вообще кого бы то ни было, — сказала я и снова села, чуть подальше от него, поставив стул так, чтобы проще было выхватить пистолет. Я не думала, что мне придется стрелять, но запястье еще ныло от его хватки. Мне приходилось схватываться врукопашную с вампирами и оборотнями, и я умела чуять сверхъестественную силу. У него она была. Он мог сдавить мне руку так, чтобы кости проткнули кожу, но он не сделал это достаточно быстро. Не хотел причинять мне вред. Это была его ошибка.

— Моим клиентам не понравится, если магии не будет, — сказал он.

— Вы не имеете права ими так манипулировать. Это противозаконно, и я вас за это засажу.

— Но ведь все знают, что вечером пятницы в «Кровавых Костях» ночь любовников.

— Что такое ночь любовников? — спросил Ларри.

Магнус улыбнулся, возвращая часть своего небрежного обаяния, но прикосновения тепла не было. Он держал слово — насколько я могла судить. Даже вампир не мог бы воздействовать на мое сознание так, чтобы я этого не заметила. Но этот Магнус заставлял меня нервничать.

— В этот вечер я каждого делаю красивым, или привлекательным, или сексуальным. Несколько часов человек может быть любовником своей мечты — и еще чьей-нибудь. Хотя я не стал бы растягивать это на всю ночь. Гламор так долго не держится.

— Кто вы такой? — спросил Ларри.

— Кто выглядит как хомо сапиенс, может воспитываться среди хомо сапиенс, но не является хомо сапиенс? — спросила я.

У Ларри глаза полезли на лоб.

— Хомо арканус. Он — фейри?

— Пожалуйста, не так громко, — попросил Магнус. Он огляделся. Никто на нас внимания не обращал. Все смотрели в магически горящие глаза друг друга.

— Вам не удалось бы все время сходить за человека, — сказала я.

— Бувье уже сотни лет занимаются здесь предсказанием судьбы и любовными чарами.

— Вы сказали, что это не любовные чары.

— Они думают, что это чары, но вы знаете, что это.

— Гламор.

— Что такое гламор? — спросил Ларри.

— Магия фейри. Она позволяет им застилать нам разум и показывать вещи лучше или хуже, чем они есть.

Магнус кивнул и улыбнулся, будто ему было приятно, что я это знаю.

— Именно. Если сравнивать со многим другим, это очень незначительное волшебство.

Я покачала головой:

— Я читала о гламоре. Он не оказывает такого действия, если только вы не из высокого круга, Даоин Сидхе. Светлый круг страны фейри редко скрещивается со смертными, по крайней мере с простолюдинами. А вот темный круг — да.

Он поглядел на меня своими прекрасными глазами, такими красивыми даже без гламора, что хотелось к нему прикоснуться. Проверить, так ли роскошны его волосы на ощупь, как на вид. Он выглядел как поистине изящная статуя — хотелось провести пальцами по ней, ощутить ее изгибы.

Магнус кротко улыбнулся:

— Темный круг зол и жесток. То, что делаю я, — не зло. Эти люди могут на одну ночь ощутить себя такими, какими мечтают быть. Они думают, что это любовные чары, и я им не мешаю. Мы все держим в секрете это маленькое нарушение закона. Местная полиция в курсе. Они иногда даже сами в этом участвуют.

— Но это не любовные чары.

— Нет. С моей стороны это природный дар. Использование доморощенной магии не противоречит закону, если все знают, что я это делаю.

— То есть вы притворяетесь, что это любовные чары, и все смотрят на это сквозь пальцы, поскольку получают удовольствие, но на самом деле это гламор фейри, который не противоречит закону, если применяется с разрешения участников.

— Именно так.

— И потому все полностью в рамках закона.

Он кивнул:

— И если бы я был из темных фейри, стал бы я делать что-нибудь такое, что радовало бы столь многих?

— Да, если бы это было вам нужно.

— А разве нет запрета на миграцию в эту страну фейри темного круга? — спросил Ларри.

— Есть, — ответила я.

— Он не действует, если моя семья въехала сюда до этого запрета. Бувье здесь живут уже почти триста лет.

— Невозможно, — возразила я. — Столько лет здесь живут только индейцы.

— Ллин Бувье был французским траппером. Первым европейцем, чья нога ступила на эту землю. Он женился на девушке из местного племени и обратил индейцев в христианство.

— Очко в его пользу. А как получилось, что вы не хотите продать землю Раймонду Стирлингу?

Он моргнул:

— Знаете, я был бы сильно разочарован, если бы выяснилось, что вы работаете на него.

— В таком случае простите за разочарование, — сказала я.

— Кто вы такие?

Он, очевидно, имел в виду не просто имена. Я на секунду задумалась.

— Я Анита Блейк, это Ларри Киркланд. Мы аниматоры.