Книга Мольба о милосердии, страница 30 – Барбара Картленд

— Что ты собираешься делать днем? — спросила она брата.

— Спать, — ответил он зевая.

— Я хотел бы, чтобы вы еще рассказали мне о замке, — сказал мистер Толмарш. — Это весьма интересно.

— У меня глаза закрываются! — проронил Энтони. — А если мы собираемся ехать завтра в Лондон, то я и вам советую отдохнуть, чтобы набраться сил для тамошних развлечений.

Воцарилось молчание.

— Завтра я не могу, — наконец соизволил ответить мистер Толмарш. — Может быть, послезавтра, но все зависит от того, как сложатся обстоятельства.

Мариста вытаращила глаза, давая таким образом брату понять, что хранить в тайне присутствие мистера Толмарша не просто трудно, но и неудобно с финансовой точки зрения.

Хотя Энтони снабдил их деньгами, тратить их следовало крайне экономно.

Но он смотрел не на сестру, а на Эдварда Толмарша.

— Мне нужно в Лондон, — упрямо повторил он, — и я вряд ли могу оставить вас в обществе моих сестер.

— В таком случае я, разумеется, постараюсь поехать с вами, — заверил его мистер Толмарш.

Маристе едва удалось скрыть вздох облегчения.

Энтони встал из-за стола и направился к лестнице.

Обычно он, когда хотел отдохнуть днем, ложился на диван в гостиной, но сегодня, чтобы не мешать гостю, отправился к себе в спальню.

Мистер Толмарш посмотрел на Маристу.

— Не найдется ли у вас несколько минут, мисс Рокбурн, чтобы объяснить мне тот чертеж замка, который я изучаю. Он довольно сложный, и я не все понимаю.

— Вы интересуетесь норманнскими замками?

— Раньше я не видел ни одного, — признался мистер Толмарш, — тем более такого красивого, как тот, где вы когда-то жили.

— Рада, что он вам понравился.

Мариста улыбнулась ему, но мистер Толмарш уже не смотрел на нее, а листал книгу, которую принес с собой.

Девушка заметила, он держал ее на коленях, словно боялся, что она исчезнет, если он расстанется с ней хотя бы ненадолго.

В эту минуту она усмотрела в его облике что-то отталкивающее, но что именно, не смогла бы сказать.

И, разумеется, ей не хотелось общаться с ним, а уж тем более вместе с ним изучать чертеж.

Уподобляясь Летти, она с некоторым вызовом произнесла:

— Простите" но, боюсь, вам придется подождать, когда проснется Энтони. У меня слишком много дел, я не могу их бросить ради беседы.

Не дожидаясь, пока мистер Толмарш начнет ее уговаривать, она собрала со стола грязные тарелки и понесла их на кухню.

После, того как помогла Ханне вымыть посуду. Мариста не стала возвращаться к себе в комнату, а спустилась к морю.

Она редко ходила на берег — там все необычайно остро напоминало ей об отце.

Даже сейчас она то и дело бросала взгляд на море, словно надеялась каким-то чудом увидеть среди волн голову отца, плывущего к берегу.

— О, папенька, — сказала она вслух, — если б только вы были живы сейчас! Быть может, познакомившись с графом ближе, вы смогли бы заключить с ним какое-то соглашение, и наше положение не оказалось бы таким ужасным и шатким!

Чуть позже Мариста вспомнила, что утром граф был очень любезен, пока она не рассердила его, и в ней почему-то окрепла уверенность, что он не выгонит их из Довкот-Хауса.

«Как жаль, что отец не поговорил с ним, когда мы только съехали, — подумала она, — не сказал ему о нашем отчаянном положении».

Впрочем, она понимала, что отец ни под каким видом не стал бы вести переговоры с графом после того унижения, которое ему уже пришлось пережить.

Гордость Рокбурнов заставила его умереть, лишь бы не просить графа о милости.

— Во мне тоже есть эта гордость, — пробормотала Мариста себе под нос, — но мне приходится думать не только о себе, но еще и о Летти с Энтони.

Она шла и молилась о том, чтобы граф позволил им оставаться в доме и, быть может, помог Энтони, хотя она плохо представляла себе, как найти более приемлемую работу, чем сейчас.

Вероятно, ему покажется зазорным быть в долгу перед графом, но она уж как-нибудь сумеет уговорить брата.

Потом она вспомнила, ради чего Энтони собирается в Лондон, и снова встревожилась.

А вдруг лорд Дэшфорд взъярится и вызовет Энтони на дуэль?

Думая обо всем этом, Мариста испытала желание подобно своему отцу убежать от забот и никогда не возвращаться.

* * *

Когда Энтони спустился к чаю, на столе стоял тот же самый кувшинчик с медом, что и за завтраком, и остатки хлеба.

Впрочем, Ханна напекла булочек, и Энтони с мистером Толмаршем съели их с удовольствием.

Летти до сих пор не вернулась.

Мариста пошла на кухню и спросила у Ханны, что они будут есть вечером.

— Овощной суп и маленький омлет. Больше ничего нет, и обсуждать меню бесполезно.

— Может, мне сходить на ферму и купить еще яиц? — предложила Мариста.

— Гостям следует довольствоваться тем, что им предлагают, — назидательно промолвила Ханна. — Если джентльмену не нравится наша еда, он знает, что делать.

— Не очень-то гостеприимно, Ханна, — возразила Мариста.

— Мастер Энтони должен думать головой, прежде чем звать к нам гостей без предупреждения, — отрезала Ханна. — Я знаю, он добыл для нас денег, и не хочу думать о том, как они ему достались, но воскресенье есть воскресенье, и я не стану делать покупок в праздник даже ради самого короля Англии!

Мариста едва не рассмеялась, но вовремя приняла серьезный вид, чтобы не обидеть старушку.

— А сейчас я иду в церковь! — твердо заявила Ханна. — Если б мисс Летти была здесь, я взяла бы ее с собой. Но раз ее нет, пойду одна.

Она решительно надела простую черную шляпку, накинула на плечи шаль, взяла с комода черные перчатки и молитвенник.

Она не произнесла больше ни слова, но дверь за ней захлопнулась с пушечным грохотом.

Мариста понимала, что Ханна огорчена из-за ночных приключений Энтони и поведения Летти.

Она настолько сроднилась с семейством Рокбурнов, что воспринимала их неприятности как свои, и сейчас Ханна инстинктивно ненавидела мистера Толмарша со всей силой, на какую только была способна.

«Тем не менее, — подумала Мариста, — есть ему все-таки надо, и я по крайней мере могу принести что-нибудь с огорода».

Ей не потребовалось много времени, чтобы накопать картошки, надергать моркови и отыскать кочанчик капусты, еще не до конца склеванный голубями.

Она вымыла овощи и оставила Ханне-. — пусть приготовит их, когда вернется.

Почувствовав усталость от того, что хлопотала с раннего утра, она пошла наверх прилечь.