Книга Сердце, открытое любви, страница 15 – Алисон Робертс

Все же ей удалось еще раз увидеть его улыбку. Пусть и неяркую, одну из тех, что появлялись на лице, когда он просил ее помочь с Жаком. Она сочла это своей победой. Судя по печальному выражению его лица и тоске в глазах, улыбается он нечасто, не говоря уже о смехе.

Элис сидела за огромным столом в кухне, монитор она поставила перед собой, в руке держала бокал с шампанским и смотрела, как Жюльен готовит.

Напиток был божественным, но повар поразил ее не меньше. Он с такой скоростью нарезал овощи, что Элис оставалось лишь растерянно хлопать глазами, потом он погрузил их в комбайн — и все с таким видом, будто сделать это было легче легкого. Поставив на варочную панель сковороду и кастрюлю, он положил в одну фарш, горчицу, бальзамический уксус и добавил щедрую порцию зелени, предварительно измельчив с той же поразительной быстротой. От ароматов и шампанского, выпитого на голодный желудок, у Элис закружилась голова. Она с любопытством смотрела, как теперь Жюльен перемешивает деревянной ложкой содержимое сковороды.

— А вы действительно неплохо управляетесь у плиты.

Ей показалось, или Жюльен приглушенно рассмеялся?

— Ничего удивительного, если учесть, что я делаю это уже двадцать лет.

— Двадцать? Вы не слишком молоды, чтобы иметь такой стаж работы?

— Мне тридцать пять.

— Вы начали работать в пятнадцать? После школы?

— Нет. — Он бросил щепотку морской соли в закипевшую в кастрюле воду и выложил пасту. — Мне пришлось бросить школу.

— Почему? — Элис опять смутилась. Неприлично задавать столь личные вопросы человеку, с которым познакомилась лишь сегодня.

— Умерла моя мама. Мне надо было увезти сестру подальше от отчима и растить ее самому. Единственное место, которое мне удалось получить, было место посудомойщика в ресторане. Позже мне стали давать поручения помочь шефу… и так я втянулся. — Он поднял бокал. — А потом стал заниматься кулинарией.

Прежде чем приступить к делу, Жюльен снял галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и закатал рукава. Сейчас прядь волос упала ему на лицо, раскрасневшееся от жара плиты. Он выглядел очаровательно растрепанным, а ароматы создаваемого им блюда сводили голодную Элис с ума. Теперь она понимала, что поклонников у него должно быть немало.

— И вы также музыкант?

Он молчал и выглядел озадаченным.

— Вы говорили о шоу. Я подумала, может, вы певец. Или у вас музыкальная группа…

Он смотрел на нее так, будто видит перед собой сумасшедшую.

— Да, телевизионное шоу. Для кулинарного канала.

Элис открыла рот от удивления.

— Кулинарного канала? Вы… повар? — Образ рок-звезды распался перед глазами на тысячи осколков. Неудивительно, что супруга доктора его поклонница. Может, и толпа журналистов за воротами не имеет никакого отношения к ее отцу?

— Вы о том рождественском шоу? Это для утренней программы в Сочельник. Я буду готовить традиционный английский ужин для вечера, а мой коллега французский вариант. — Он подошел к столу и взял бутылку шампанского, чтобы наполнить оба их бокала. — Сам процесс приготовления блюд будет записан заранее, но на следующий день я буду гостем в студии. Если врач не даст мне разрешение покинуть дом, ситуация очень осложниться. Я подведу многих людей.

Из монитора на столе послышалось хныканье, словно Жак соглашался со словами дяди. Мгновенно вспомнив о своих обязательствах, они уставились на экран, ожидая крика, но малыш вскоре затих, погрузившись в сон.

Жюльен с облегчением опустился на стул напротив Элис и нахмурился, не отводя взгляда от экрана.

— Что это?

— Где?

— В кроватке рядом с ним. Что это?

— А… игрушка. Заяц. Мне показалось, она особенная, потому что выглядит очень старой.

Взгляд Жюльена стал напряженным, он шумно сглотнул.

— Это коричневый кролик, любимая игрушка Колетт. Я… не знал, что она его сберегла. — Голос его дрогнул. — Наверное, она положила его в детскую еще до рождения малыша, ведь… после рождения она его не видела.

На глаза Элис навернулись слезы.

— Как печально. — Она покачала головой, словно не веря, что все действительно произошло на самом деле. — Такая трагедия. Она… была больна?

— Нет. Мы виделись всего за неделю до родов. Она выглядела так хорошо, как никогда раньше. Была в радостном предвкушении появления сына. Сказала, что хочет наладить отношения с родными. Говорила, что предстоящие события заставили ее вспомнить…

Он закрыл глаза, и это позволило Элис рассмотреть его более внимательно. Господи, даже с закрытыми глазами этот мужчина очень красив. Мужественные черты лица, но в то же время чувственные губы, а ресницы длиннее, чем ей казалось раньше.

Сейчас был подходящий момент спросить, что послужило причиной ухудшения отношений между братом и сестрой. Впрочем, это не важно, ведь оба были готовы простить и забыть.

— Что она вспомнила? — осторожно спросила Элис.

— То, как я заботился о ней. Она поняла, что я был очень важным человеком в ее жизни, надеялась, что ребенок поможет нам сблизиться. Мне казалось тогда, что она права. Колетт отправила мне сообщение, когда ее увозили в больницу, позже я пришел навестить ее и увидел уже… мертвой.

— О боже. Как ужасно. — Она инстинктивно потянулась и взяла его за руку.

Жюльен резко открыл глаза, словно испытал шок, и чувство это стало расти, когда он увидел в ее глазах слезы.

— Врачи сказали, причиной стала embolie. Я не знаю, как это будет по-английски.

— Эмболия?

— Возможно. Что-то связано с околоплодными водами, у нее был сердечный приступ… Они очень старались ее спасти. Я сам это видел.

Он сбивался, переходил с английского на французский и от этого путался еще больше. Элис чувствовала, как ему тяжело, понимала его боль, слезы остановить было невозможно, но она должна взять себя в руки, чтобы от ее реакции ему не стало хуже. Она обязана его успокоить.

Сделав над собой огромное усилие, она утерла слезы и выпрямилась.

— Замечательно, что у Жака будет такой кролик, — сказала она, сильнее сжав руку Жюльена. — Настанет день, когда вы сможете рассказать племяннику, как много игрушка значит для вас и для него. С его помощью Жак почувствует любовь своей мамы.

Он резко поднял голову и посмотрел на нее как-то странно, а затем покачал головой, словно хотел прогнать болезненные воспоминания. Он встал, освободив руку, и она отдернула свою, словно только сейчас поняла, что сделала. Жюльен отошел к плите и произнес, даже не повернувшись к ней.

— Давайте есть. Пенне скоро будут готовы.

Жюльен чувствовал себя слишком уставшим, чтобы испытывать голод, а голова была слишком занята мыслями, чтобы заметить, что он лишь ковыряет еду вилкой.