Онлайн книга «Ты будешь моим мужем!»
Наверно, только сейчас я посмотрела на Унара, как на мужчину. Осознанно. Оценивая. Не как на человека, который должен меня защищать и не имеет права смотреть на сторону, почти мою собственность. И не как старшего брата, который искренне заботится обо мне. Возможно, дело в том, что он неуловимо похож на Сигваля, и я невольно переношу свое отношение к брату… Не знаю, еще не разобралась. Да и ведет себя Унар именно как брат. Не как человек, который мне служит, а как брат — позволяя делать глупости, именно позволяя, но, при этом, не отступая от своих целей. И сейчас я смотрю совсем не так, как утром, когда почти по-детски пуская слюни, разглядывала его. Он же так хорош… Смущаясь и краснея. Утром — не то. Я смотрю на него, и отлично понимаю, что привлекает таких девушек, как эта Фолька. Переодеть его поприличнее… да можно и не переодевать… но по нему сразу видно, что он «милорд» и рыцарь. Это сложно уловимо, но это заметно. Он одновременно простой парень, с которым можно запросто, и лорд. Манера держаться, манера говорить, что-то едва уловимое в интонациях… воспитание и образование он получил вместе с другими детьми герцога, он такой же, как они, только без аристократического высокомерия. И природное чувство собственного достоинства никуда не спрятать. Он свой и благородный принц одновременно. И еще он просто невероятно играет и поет. Да только за одно это девушки могут вешаться ему на шею. Даже я… Он красив. Не как Эдриан, без той сияющей нечеловеческой красоты, что слепит глаза. А просто как сильный и уверенный в себе мужчина. Он спокойно и расслабленно чистит котел, словно Фолька, готовая из платья выпрыгнуть перед ним, не больше чем кошка, которая трется о ноги. Фолька злится. — А почему твой мальчик ничего не делает? Сидит, сложа руки, — это отчего-то не дает ей покоя. — Это слишком благородный мальчик, чтобы чистить котлы, — уверенно говорит Унар. — Он паж самого принца Хальдора. Про пажа — это я еще в самом начале наплела. — Он не хочет работать? — Я не хочу, — говорит Унар. — Это моя работа — охранять его, мне за это платят. И обеспечивать удобства в дороге. Даже если сейчас мы остались без денег, то это временно. Потом с меня спросят за все. Что-то внутри больно сжимается и тянет под ложечкой… Насколько все это правда? Сигваль спросит с него? Все, что он делает — только потому, что Сигваль так велел? — Он паж. А ты? — А я нет, — Унар ухмыляется, не отрываясь от дела. — У тебя руки музыканта, которые не стоит портить черной работой. Такие изящные. — У меня? — искренне удивляется Унар, показывает ей широкую мозолистую ладонь, всю в саже. Поворачивает. Ссадина на тыльной стороне, и сбиты костяшки. Фолька берет его руку, нежно гладит, а потом и вовсе целует кончики пальцев. Унар смотрит на все это… равнодушно. — Ты воин, — говорит она. — Так музыкант или воин? — с легким сарказмом спрашивает он, мягко освобождает руку. — Как, по-твоему, какая работа менее грязная: развлекать пьяных свиней похабными песнями, или резать им глотки? По мне, так котлы мыть — ничуть не хуже. Нет, все же, аристократический снобизм есть, и в полной мере, только он прячется до поры. Я невольно улыбаюсь. А Фолька вспыхивает, ее щеки идут красными пятнами. — Так пусть твой мальчик и моет. А нам можно найти дело и поинтереснее. Не волнуйся, свой завтрак ты получишь. Она улыбается, чуть натянуто и без былой уверенности. Кажется, все еще надеется затащить Унара в постель. — У него слишком нежные пальчики, — небрежно говорит Унар. — Иди, посмотри поближе. Я чувствую в этом провокацию и подвох. Фолька тоже чувствует. Оборачивается на меня. Потом, словно нехотя, подходит. Смотрит в глаза… и я дико смущаюсь, а она обижено поджимает губы, кажется, именно сейчас разгадав игру. Без всяких слов, по-хозяйски, берет меня за руку. — Нежненькие, как у благородной девочки, — говорит с вызовом. — Девочки, которая только и умеет, что смущаться и лежать, зажмурившись, как бревно. Да, обида и пренебрежение в ее глазах. И надо ответить. — Еще я умею шить, — говорю, стараясь не слишком выходить из образа. — Чистить котлы мне и правда не под силу, но, может быть, у тебя найдутся какие-нибудь рубашки или чулки, которые нужно починить? В счет ужина. Я посижу тут, поштопаю своими нежными девичьими пальчиками, понаблюдаю, как ты из последних сил пытаешься завалить моего верного рыцаря. И будет мне тоже — и ужин, и развлечение. Меня трясет, я волнуюсь, на самом деле. Но вижу, как Унар за спиной Фольки, беззвучно ржет. * * * Этих драных тряпок мне принесли целую кучу, даже такое, что точно не собирались чинить, если бы не подвернулась я, но было даже совсем не жаль. Справлюсь. И даже если не справлюсь — что с того? Я провозилась полночи, и даже Унар закончил раньше меня. И, мало того, даже попытался влезть и помочь. — Вот уж, не лезь теперь своими страшными лапами воина-менестреля, — фыркнула я. — Это работа для девочек. Можешь развлечь меня светской беседой. Он честно развлекал, но я видела, как у него чешутся руки сделать что-то еще. Он сидел со мной рядом, я штопала, и мне отчего-то было приятно представить, что я делаю это лично для него. Словно продолжение игры. А потом, когда я устала, и у меня начали слезиться глаза, Унар сказал свое веское «ну, хватит на сегодня», отобрал у меня тряпье и утащил спать. Мой верный заботливый рыцарь. Утром, когда я проснулась, его не было рядом. Я встала… Сегодня мы едем дальше? Я же не собираюсь отказываться? На столе у окна — бадейка с водой и тазик, можно немного умыться. Невольно глянула на свое отражение в воде. Почему-то именно сейчас вдруг поняла, какие у меня грязные и растрепанные волосы, и без того коротко обрезанные, а теперь и вовсе торчащие в разные стороны. Уставшее осунувшееся лицо. Грязь под ногтями и никак с ней не справиться. И вообще… Сейчас принцессу бы во мне не признала бы даже родная мать. Изо всех сил попыталась хотя бы волосы пригладить, но что толку, лучше не становилось. Где-то за этим делом не услышала шаги. Унар подошел сзади, я скорее почувствовала его, чем услышала. Когда ему хочется — он удивительно тихо ходит, как кошка. Здоровый такой кот. Подошел, заглянул в бадейку через мое плечо, довольно ухмыльнулся, как обычно. Я чувствовала его дыхание у самого уха. — Ты самая красивая, принцесса, — шепнул уверенно. Захотелось обидеться на него за неприкрытую лесть. А еще так захотелось чуть откинуться назад и прижаться к нему спиной. Я замерла, только выпрямилась. Я же не Фолька, чтобы вытворять такое. Если он оттолкнет меня, скажет так же, как ей: «мне это не интересно»? |