Книга Под небом Марбельи, страница 69 – Адриана Алекс

— Павел все знает?

— Да, и как раз встречается с твоим отцом. Папа очень зол на него и хочет выкупить его долю бизнеса, чтобы больше не вести дел вместе, — виновато произносит Саша.

— Ты беременна от него. Он в любом случае не оставит тебя в покое. Тем более, у вас будет мальчик, — с горечью произношу я. Саша пожимает плечами. — Наследник.

— Ему придется смириться. Я не подпущу его к моему сыну.

— Моя бывшая невеста носит моего брата… Это в голове не укладывается, — вздыхаю я, и мы молча смотрим друг на друга.

— Ладно, я пойду, — сжимая в руках сумочках, говорит Саша. — Не хочу лишний раз встречаться с твоим отцом.

— Пока, — говорю я. Саша еще минуту стоит, чего-то ждет, а потом быстрыми шагами направляется к выходу. Вот теперь в наших отношениях точно поставлена точка.

Нелл — милая женщина лет сорока. Она совсем не похожа на бизнес- леди. Глубокое декольте, мини-юбка и высокие каблуки. Легкомысленные украшения, которыми она увешана, как новогодняя елка гирляндами, вызывают улыбку. У нее приятный голос, и она чертовски мила. А еще, не стесняясь, флиртует с Серхио в присутствии мужа. Со мной она хочет проделать то же самое, но я не откликаюсь на ее игру, и она отступает.

— Насколько хорошо знаешь английский? — спрашивает Нелл, перекидывая ногу на ногу.

— Могу говорить свободно.

— Был когда — удь в Америке?

— Четыре года жил в Нью — Йорке, учился в там в университете.

— Экономика? — догадывается Нелл.

— Точно.

— Не понимаю… Почему ты, с таким образованием, торчишь в сервисе? — пожимая плечами, спрашивает Нелл.

— Это образование было мечтой моего отца, но не моей, — отвечаю я.

— А чего хочешь ты?

— Заниматься машинами. Чинить их, делать совершенными, вкладывать в них душу, — отвечаю я и ругаю себя за то, что вышло слишком романтично.

— Он нам подходит, — подает из-за газеты голос муж Нелл. Черт, я забыл, как его зовут!

— Ты даже не дал мне развлечь себя вопросами! — надувает губы Нелл.

— Зачем тратить на них время, если все и так понятно? — сворачивая газету, говорит мужчина. — Семья есть?

— Собираюсь жениться, — отвечаю я.

— Отлично! Ну что, парни, пойдемте со мной, покажите, на что вы способны, — поднимаясь с кресла, говорит муж Нелл.

— Его зовут Джон, — шепчет мне на ухо Серхио. Едва заметно киваю в знак благодарности. Здорово, когда твои друзья так хорошо тебя знают!

На виллу приезжаю вечером. Тамары снова нет. Выношу наши чемоданы в гостиную, убеждаюсь, что ничего не забыл. Из кухни выглядывает Даша. Вид у нее сочувствующий и немного смущенный.

— Паша рассказал мне про отношения Саши и твоего отца, — говорит она.

— Это уже называется отношениями?

— Ну, я не знаю, как это назвать прилично, — говорит Даша. — А будучи беременной, материться не хочется.

— Что?! Ты станешь матерью?! Ты уверена, это ребенок, а не отравление?

— Вот что ты несешь?! — всплеснув руками, причитает Даша. — Ведешь себя, как дурак! Кто от тебя рожать захочет?

— Я не в том возрасте, чтобы переживать из-за этого, — успокаиваю ее я. Подхожу и обнимаю. — Поздравляю. Надеюсь, у твоего малыша будет крепкая психика, чтобы выдержать твои нравоучения.

Даша больно бьет меня по спине и смеется.

— Балда ты! — говорит она.

Дверь кабинета открывается, и в гостиную выглядывает отец. Улыбка, словно капля воды по стеклу, скатывается у меня с лица.

— Зайди, — требовательно произносит он.

— Это плохая идея, — говорю я.

— Вам надо поговорить, — серьезно произносит Даша. — Иди.

— Я жду, — напоминает о себе отец, и я в последний раз подчиняюсь ему.

Вхожу в кабинет и закрываю за собой дверь.

Отец сидит за столом и внимательно смотрит на меня. Я молчу, потому что не знаю, о чем с ним говорить. Мне неприятно смотреть на него, находиться с ним в одном помещении. Не могу сказать, что ненавижу его, но презрение к этому человеку становится невыносимым.

— Вся эта ситуация неприятна, но не стоит делать из нее драму, — сурово произносит отец.

— То есть измена и предательство — это мелочь, рядовое событие, особенно среди близких людей, — задетый его словами, говорю я, и мне до смерти хочется ему врезать.

— Ты еще слишком молод, чтобы к такому привыкнуть.

— Я не хочу к такому привыкать.

— Значит, отказываешься взрослость, — с кривой усмешкой замечает отец. — Принимать такие вещи — неотъемлемая часть роста.

— Принимать, но не делать нормой, — возражаю я. — И мне сейчас сложно представить, что наши отношения когда-нибудь станут прежними.

— Не я один ответственен за то, что случилось.

— Очень смело возлагать вину на девушку, которая была так пьяна, что не помнила себя. Саша мне все рассказала.

— И ты ей поверил? — смеется отец. — Стал бы я связываться с девицей в таком состоянии? Так и по статье можно загреметь!

— У тебя было то, чем ты мог заставить ее молчать, поэтому ты мог и рискнуть, — говорю я. — И я никак не могу найти в себе силы уважать тебя после этого.

— Правда всегда субъективна. Ты же простил Сашу?

— Я разочарован в ней, но зла не держу.

— То есть я для тебя единственный антигерой? — сердится отец. — Что ж, я старался дать тебе все, что мог, но так и не заслужил твоей любви, раз ты продолжаешь искать во мне недостатки.

— Я ухожу из твоего офиса, с твоей виллы, уезжаю из Марбельи, — говорю я, понимая, что сейчас начнется игра в жертву, от которой у меня уже сводит зубы. — Надеюсь, у тебя в жизни все будет в порядке, но знать об этом ничего не хочу.

— Вот даже как… — растерянно произносит отец. — И куда же отправляешься?

— Я сообщу Даше, как устроюсь. Она передаст тебе.

— Понятно… Значит, уезжаешь с Тамарой, — мрачнеет отец. — У тебя с ней все серьезно?

— Я женюсь на ней.

— Что ж… Не хотелось тебе этого говорить, но раз она так важна для тебя, то ты должен знать правду, — поднимаясь из — за стола, говорит отец.

— Ты уже наговорил о ней достаточно гадостей. Мне все равно, каким было ее прошлое, — уверенно говорю я.

— Я нанял ее, чтобы разбить твои отношения с Сашей, потому что после той ночи в Барселоне влюбился в нее по уши, — говорит отец. — Тамара приехала сюда по моей просьбе и с одной целью — соблазнить тебя. Я хорошо ей за это заплатил.

— Что за чушь ты несешь?! — морщусь я.