Книга Темный исток, страница 104 – Роман Титов

— Ты, кажется, говорил, что мы подлетаем, — заметил я, обращаясь к брату, который был всецело поглощен считыванием данных с панели управления «Ртутью».

Даже не оглянувшись на меня, он буркнул:

— И что?

— Не вижу я Дей-Прим, вот что, — ответил я недоуменным тоном.

Но Мекет ничего на это не сказал. Только хмыкнул, продолжая вести корабль в черную неизвестность.

Слегка встревоженный столь неожиданным поворотом событий, я перевел взгляд на Диану, чья персона, облаченная в просторную стеганую накидку темно-синего цвета поверх неприметного дорожного платья, занимала одно из пассажирских кресел. Она о чем-то негромко беседовала с парившим напротив СиОБи. Стоило мне приблизиться и беседа тут же прервалась.

— Мастер Риши, — заговорил лакей, словно заранее был запрограммирован скрывать подобные неловкие моменты за ничего не значащей светской беседой, — у меня не было возможности лично выразить вам, насколько я счастлив видеть вас полностью функционирующим!

— Счастлив? — переспросил я, изогнув бровь. — Не знал, что роботы способны испытывать эмоции.

Подобрав манипуляторы к своему сегментированном тельцу, малютка-шпион приуменьшил яркость фоторецепторов и отстраненно пояснил:

— Фигура речи. Я робот-лакей, и моя программа нацелена на подражание поведению созданий из плоти и крови. Кроме того, целью всей моей жизни является служение дому Орра. А вы, как лицо, пользующееся особым расположением леди Дианы, так же можете рассчитывать на меня.

— Очень мило с твоей стороны, — совершенно неискренне заметил я и, пока он еще что-нибудь не ответил, быстро переменил тему: — Кто-нибудь может сказать мне, почему мы еще не на месте?

Прежде, чем Диана успела открыть рот, снова первым высказался СиОБи:

— Вы, мастер, видимо не в курсе, что темная личность, известная как Желтый Малыш, обитает вовсе не на планете, а на борту станции утилизации космического мусора, что в астероидном поясе близ системы Прим?

Оглянувшись через плечо и бросив на затылок брата уничтожающий взгляд, я мрачно проговорил:

— Эта деталь от меня, почему-то, ускользнула.

Еще раз поглядев в иллюминатор, я наконец сумел заприметить бледную, словно кость, космическую станцию, прицепившуюся к выросшему из темноты прямо по курсу астероиду размером с малую луну чужеродным наростом.

— Ну и каков дальнейший план действий? — наконец осведомилась Диана, поглядев на меня из-под капюшона.

Усевшись в соседнее кресло, я недоуменно переспросил:

— План?

— Наше путешествие сюда — твоя идея, — негромко напомнила она. — Или ты забыл?

— Он не забыл, — тут же громко бросил через плечо Мекет, который, как обычно, ловил своими ушами каждое слово, брошенное в рубке. — Просто скрытничает. Что-то подсказывает мне, чересчур тесное общение с шаманкой плохо на него влияет.

К несчастью, именно в этот момент огианка вздумала подняться в кокпит и потому прекрасно слышала все, что мой брат имел сказать. Застыв на пороге, она уставилась на него невидимым из-за маски, но без сомнения очень выразительным взглядом и ядовито заметила:

— А вы, как всегда, неимоверно великодушны, Динальт.

Но на ее слова Мекет, чье внимание было целиком сосредоточено на корректировке курса и последующей стыковкой со станцией, беззастенчиво фыркнул.

— То, что ты на борту моего корабля, целиком и полностью заслуга принцессы, — процедил он, не оборачиваясь. — Так что, если не хочешь свободным стилем бороздить космический вакуум, лучше умолкни и пришвартуй куда-нибудь свою корму. Сейчас, возможно, тряхнет. Хотя, я не буду против, если ты себе шею сломаешь.

Не могу сказать, оскорбилась ли шаманка речам моего брата, но виду она не подала. Только поспешила занять ближайшее свободное кресло и вцепилась в подлокотники, неустанно бормоча себе под нос о своей стойкой нелюбви к космическим перелетам.

Стыковка прошла как по маслу, о чем свидетельствовал внешний металлический скрежет и легкое колебание корпуса «Ртути», когда огромные станционные захваты стиснули вдруг показавшийся таким крошечным кораблик в стальных объятьях. Разрешение было получено практически мгновенно, а лишних вопросов, как и следовало ожидать, никто задавать не стал. Учитывая специфику самой станции и контингент обитателей, не стоило и думать, будто она пользовалась популярностью у одних лишь сборщиков мусора. Как сказал бы Мекет, дерьмо притягивает дерьмо.

Едва пришвартовались, я тут же вскочил с места и бодро нацелился к выходу. Идея фикс, ради воплощения которой мы все здесь и оказались, сияла внутри моей головы ярким факелом, не позволяя тратить время на кажущиеся абсолютно ненужными объяснения. Если уж на то пошло, я даже самому себе не мог признаться, почему был так уверен, что именно у Желтого Малыша найдется ответ на вопрос, который без малого двадцать лет не дает спокойно спать Диане по ночам. У меня не было на руках каких-то неопровержимых доказательств или улик. Только некое сумрачное предчувствие и одна занимательная догадка, становившаяся тем сильнее, чем ближе мы подлетали к месту назначения. Что, понятное дело, устраивало далеко не всех.

Стоило приблизиться к лифту, меня тут же остановил настойчивый окрик старшего брата:

— Куда торопишься?

Резко затормозив, я, утомленный его извечным командирским тоном, медленно обернулся и состроил на лице страдальческое выражение:

— Ну что еще?

— Сядь, — приказал он, даже не потрудившись хоть что-то объяснить. Мне это не понравилось.

— С чего это?

Но брат был непреклонен.

— Сядь, сказал, — повторил он и кивком указал на мое прежнее место.

Чувствуя, что температура внутри моего дивного ящичка неуклонно стремится к кипению, я, тем не менее, сделал над собой усилие и, чистого любопытства ради, подчинился. Уселся обратно в кресло и в ожидании откровения уставился на брата:

— Слушаю.

Однако выкладывать, что там у него на уме, Мекет не спешил. Вместо этого он вдруг занялся проверкой боеготовности своих бластеров, а под конец схватил с панели управления любимую широкополую шляпу и нацепил ее на голову. Только после этого странного представления, Мекет заговорил:

— Я понятия не имею, что ты там задумал, Мозголом, но знай, расхлебывать за тебя я не намерен. Вся эта история от начала и до конца слишком дурно пахнет, и мне от этого не по нутру.

И все? Нет, серьезно, и это все, что он хотел мне сказать? Даже не знаю, как я удержался от того, чтобы не расхохотаться ему в лицо. А ведь было от чего! Следовало ли мне напомнить ему, что о своем дурном предчувствии братец уже не раз высказывался с той самой поры, как Диана вошла в таверну «У Мар» хи»?

Будто почувствовав, что я только что подумал о ней, Диана с подозрением покосилась на Мекета и поинтересовалась: