Книга Их женщина, страница 43 – Елена Сокол

— Что? — Сглатываю.

Слюна с трудом продирается сквозь сухое горло.

— Я не смог от нее ничего добиться, она молчит. Сказала только что-то про тебя и Мэгги. Это правда?

Я встаю с кровати, шатаясь. Чешу макушку, пытаясь вернуть способность рассуждать здраво.

— Да. — Отвечаю.

Он подается вперед:

— Ну, и сукин же ты сын, Джимми!

Его лицо так близко, что я вижу перекошенный от злобы рот и стиснутые зубы. Майки буквально трясет от отвращения ко мне.

— Что ты хочешь? — бормочу.

— Что? — Изумляется он. Бросает взгляд на окно, за которым курит моя мать во дворе. — Что я хочу? А что ты хочешь? Ты, мразь. — Его кулак впивается в мою грудь. — Ты просил ее выбрать. Она выбрала. Выбрала! — Он отходит на шаг назад и бешено взмахивает руками. — Тогда что за новости про Мэгги? Ты совсем больной? Да? Ты просто решил посмеяться над ней?

Мне плохо. Дыхание сбивается, в груди холодеет. Мысли бурлят в голове, как волны в океане. Все труднее ухватиться хотя бы за одну из них.

— Я… просто передумал. — Перевожу глаза с его лица на темные стены трейлера, затем обратно.

Он непонимающе морщит лоб:

— Ты что?

— Передумал. — Виновато пожимаю плечами. — Знаешь, так бывает.

Майкл снова набрасывается и криво тычет в меня пальцем:

— Скажи, что пошутил! Умоляю. Скажи, что это недоразумение! Что она все придумала, что заставила тебя. Это не может быть правдой. Ты никогда не был таким эгоистом. — Переходит на шепот. — Элли не заслужила такого…

— Я не пошутил. — Прихожу в бешенство, отталкиваю его от себя резким взмахом рук. — Отвалите уже все от меня и дайте жить так, как хочу!

— Что с тобой такое, твою мать?! — Орет он мне в лицо. — Как ты мог?!

Я с трудом выдавливаю из себя слова:

— У меня все прекрасно. Моя девушка беременна, и я ее люблю. А Элли… она переживет. У нее ведь есть ты.

Перед глазами сверкает. Слышится какой-то треск или хруст. Удар, который я получаю в лицо, слишком силен, чтобы можно было удержаться на ногах. Все плывет, и мое тело сразу становится невесомым. Падаю. За закрытыми веками мелькают свет и тьма.

— Ублюдок… — Слышится голос Майки.

Затем плевок.

Хлопает дверь. Шаги. Мат.

Мать истошно выкрикивает мое имя. Она забегает в трейлер и падает передо мной на колени. Ее руки лихорадочно гладят мое лицо, но я отмахиваюсь.

— Уйди. — Боль пронзает мою голову.

— Джеймс, сынок…

— Уйди, сказал! Отвали! — Ору.

Кровь стучит у меня в ушах. Пытаюсь подняться. Ее плач сливается в пронзительный визг, похожий на мерзкий скрежет металла. Комната кружится перед моими глазами, стены покачиваются. Я ползу к дивану, но падаю где-то рядом. На пол. Облизываю губы и чувствую соленый привкус крови.

— Сынок. — Голос мамы прорывается сквозь скрежет.

Она совсем близко.

— Ммм… — Мычу я, пытаясь сказать, чтоб она отвалила.

Не получается.

Все звуки стихают. Мой лоб упирается в пол, руки безвольно падают вдоль тела. Из груди рвется бессильный вопль, но голос звучит слабо и хрипло. Кажется, я стону. Или плачу? Реву, как девка, чувствуя мамины теплые объятия и поглаживания.

— Зачем ты это делаешь, сынок? — Ее всхлипы причиняют мне еще больше боли. — Мы будем помогать им, чем можем. Тебе совсем не обязательно связывать себя по рукам и ногам. Не обязательно быть с этой девушкой ради ребенка. Ты ведь любишь Элли, я знаю.

— Нет, не люблю. — Говорю.

И странная смесь из раскаленной лавы и льда растекается по моим венам. Я не могу дышать. Чувство вины пригибает меня к земле. Сердце разбивается на миллионы мелких осколков. Внутри всё горит. Стынет. Снова горит.

А спустя пару минут меня вдруг охватывает зловещее спокойствие.

Мало кто представляет, на какие жертвы способен человек, который любит. Я делаю это всё ради них. И чтобы искупить свою вину. Так надо, можете не сомневаться.

— Я хочу родить этого ребенка, — звенит голос Мэгги в моей голове.

— Хорошо. — Отвечаю.

Перед глазами так и стоит наш вчерашний ночной разговор.

— Ты не понял. — Ее цепкие пальчики сжимаются на моем запястье. — Я ни за что не скажу отцу, что залетела по глупости. У меня должен быть парень. Будущий муж и отец ребенка.

— Мэг, я буду с тобой, помогу во всем, но мы с тобой не любим друг друга. Мы не так близки, чтобы… жить вместе.

— Я люблю. — Прижимается к моей груди. — Этого достаточно.

— Нет.

— Да. — Заглядывает мне в глаза. — Нам весело, нам хорошо вместе. У нас классный секс. Что еще нужно?

— Ты прости, но я люблю другую.

— Кого? — Она усмехается, впиваясь в меня взглядом. — Элли? Вы что, еще не наигрались? Сколько можно вертеть хвостом перед вами двумя? Ей не надоело?

— Это не игры, Мэг. Я ее люблю.

Она меняется в лице. Отпускает меня, отходит и высоко вздергивает брови.

— Нет. Не хочу больше слышать про нее. — Мотает головой. — Джимми, все было так хорошо, а ты приплетаешь сюда эту Элли. Кто она тебе? А ему, Майклу? Зачем ты тогда ходил ко мне? Ты просто воспользовался мной, так?

— Мэг, послушай… — Поднимаю руки.

— Нет, это ты послушай, Джимми. — Говорит она решительно. — Завтра мы скажем родителям о ребенке. Твоей матери и моему отцу. Либо так, либо ты сядешь в тюрьму. — Горькая улыбка искривляет уголки ее губ. — Вы были там. Оба. Я видела вас возле бара. А потом поехала на заправку, и, угадай, кто проехал мимо по шоссе? Да, машина Бобби, а затем Майкла. Вы. Поехали. За ним в тот вечер.

— Это неправда. — Делаю шаг.

Она пятится назад.

— Что? И меня убьешь? Как убил Бобби? Давай. — Мэгги дрожит. — Убей. И меня, и своего сына. Ну, же!

— Не кричи. — Прошу.

— Я люблю тебя Джимми. Люблю! — Девушка, вздохнув, подходит и сильно прижимается ко мне. — Пожалуйста, не заставляй меня это делать. Не заставляй меня мстить тебе. Ну, чего тебе стоит согласиться? Так будет лучше всем.

Воспоминания об этом разговоре проносятся в моем размягченном большим количеством снотворного мозгу короткими, яркими вспышками. Я не мог рассказать об этом Майклу. Не мог. Иначе бы он, желая мне лучшей участи, пошел и признался бы в содеянном в ближайшем же полицейском участке.

Любые поступки имеют свои последствия, ты лишь выбираешь путь наименьшего сопротивления — тот вариант, в котором отголоски твоих роковых свершений будут иметь наименее разрушительный эффект.