Книга Корона Тьмы. Рождение магии, страница 117 – Лаура Кнайдль

– Да.

– С Элроем.

– Я знаю. – Имя пирата прозвучало как ругательство.

Ларкин недоверчиво покачал головой.

– Как это возможно? Как он может выдавать себя за принца Диглана, чтобы этого никто не заметил? Он…

– Элрой не выдает себя за принца, – прервала его Фрейя, глубоко вздохнув. – Он и есть принц.

Борозды на лбу Ларкина стали глубже, словно он ее не понимал. Но она четко и ясно произнесла эти слова. И все же Хранитель непонимающе покачал головой.

– О чем ты говоришь?

– Элрой и есть принц Диглан.

– Это что, шутка?

Фрейя вздохнула.

– Хотелось бы.

Ларкин выглядел ошарашенным. Так, должно быть, выглядела и Фрейя, когда узнала правду об Элрое благодаря появлению Рэй. Но, в отличие от нее, к Ларкину самообладание вернулось быстро, а его шок за считаные мгновения превратился в пылающую ярость.

– Жалкий подонок. Ведь речь идет о бессмертии, не так ли? Я должен сжечь его корабль.

– Неважно, почему он хочет жениться на мне, – ответила Фрейя. Ларкин не должен был испытывать чувства вины. Он был человеком чести и принес присягу не только королевству, но и своим братьям. Принцесса не будет снова просить его нарушить клятву, даже если это приведет к ее браку с Элроем.

– Как ты можешь так говорить?

– Пожалуйста, – взмолилась Фрейя, протягивая к Ларкину руку. Девушка обхватила его запястье, достаточно крепко, чтобы почувствовать пульсацию его крови на кончиках своих пальцев. Стиснув зубы, Ларкин следил за ее движениями. – Я пришла к тебе не для того, чтобы говорить об Элрое, – прошептала она.

– А о чем ты хочешь поговорить?

Фрейя задумалась над вопросом и поняла, что говорить ей совсем не хочется. Времени было мало, и она никогда не смогла бы сказать Ларкину все, что было у нее на сердце, но она могла быть с ним. Это было все, чего девушка желала. Не тратя времени на раздумья о своем замысле, принцесса встала на цыпочки и неловко прижалась губами к его рту.

Он отпрянул.

Уставился на нее.

А потом Ларкин вдруг снова оказался рядом с девушкой. Он схватил ее в объятия и прижал к себе, словно она была потерянной частью его самого. Губы Ларкина были теплыми и мягкими. Его поцелуи горели желанием. В комнате стоял ледяной холод, в камине не горел огонь, но Фрейе стало так жарко, словно она была объята пламенем.

Она обвила руками шею Ларкина, и он еще сильнее притянул ее к себе, словно хотел целовать ее не несколько минут, а всю свою жизнь. Фрейя задохнулась, когда руки Ларкина медленно опустились вниз. Он нежно сжал ее ягодицы и прижал бедра девушки к своим.

Даже сквозь толстые слои ткани Фрейя ощущала его желание. Внизу ее живота что-то сжалось со сладостной мукой – и стало еще теплее.

Она скользнула руками с шеи Ларкина по его груди, к которой так крепко прижималась ее собственная, и, нащупав пальцами пуговицы своего плаща, начала медленно их расстегивать.

Ее маневр не ускользнул от Ларкина.

– Что ты задумала? – с трудом спросил он, словно ее поцелуй все еще владел его языком.

– Я раздеваюсь.

Она расстегнула последнюю пуговицу и сбросила с плащ со своих плеч. Но этого девушке показалось мало, и она избавилась от рубашки, которую носила под ним. Пуговица за пуговицей ее кожа обнажалась…

Фрейя не знала точно, чего ожидать. Но она могла с уверенностью сказать, что хочет быть с Ларкином. Ведь если они больше никогда не увидятся после этой ночи, то всю оставшуюся жизнь будут сожалеть, что не отважились на этот шаг.

– Фрейя…

– Шшш, – прервала она его и, не отводя от мужчины взгляда, уронила рубашку на пол. От холода соски ее грудей приподнялись и затвердели. Но под горячим взглядом Ларкина Фрейя почти не ощущала холода.

Руки мужчины сжались в кулаки, словно он хотел удержать себя от прикосновений к ее телу. Однако тело принцессы жаждало его ласк. Фрейя шагнула к нему… и он отступил.

– Мы… мы не должны этого делать.

– Почему?

– Ты… ты обещана другому.

– Мне это безразлично.

Голос Ларкина звучал сдавленно.

– Элрой будет…

– Нет, – во второй раз перебила Хранителя Фрейя. – Это мое тело. И это решаю я.

О возможных последствиях своего решения принцесса думать не хотела. Чего Фрейя хотела, так это провести ночь с мужчиной, который показал ей мир. И который поклонялся ей, и теперь не только потому, что она была его Богиней. Она читала в глазах Ларкина восхищение, которое не зависело ни от ее положения, ни от титула. Она могла бы быть нищенкой под мостом, но он все равно смотрел бы на нее с тем же блеском в глазах – в этом девушка была более чем уверена.

Ларкин медлил. Нельзя было не заметить, что сейчас внутри него происходила борьба, которую мужчина затеял с самим собой. Но боролся он напрасно, потому что глаза мужчины были полны желания. И уже через мгновение сердце Хранителя одержало победу над разумом. В долю секунды он преодолел расстояние, которое разделяло их с Фрейей. И снова она тонула в его объятиях, а он целовал девушку до тех пор, пока в мыслях ее не осталось никого, кроме Хранителя. Ткань его одежды грубо прижималась к обнаженной груди принцессы. Но как ни приятно было это трение, больше всего на свете Фрейя хотела почувствовать Ларкина. Кожа к коже.

– На тебе неприлично много одежды, – пробормотала она ему прямо в губы и дрожащими от волнения руками нащупала его рубашку. Ее пальцы дотягивались только до нижних пуговиц, до верхних Фрейя не доставала. Ларкин заметил это и ухмыльнулся.

Мягко, но решительно она толкнула его в сторону кровати. Он сел. Его глаза теперь находились на уровне ее груди. Язык мелькнул между губ мужчины, словно он хотел отведать ее.

У Фрейи задрожали колени, и прежде, чем она успела опомниться, Ларикн наклонился вперед и обхватил ее сосок своими губами.

Фрейя застонала. Ее пальцы зарылись в волосы любимого.

Она и не знала, что так бывает.

Ларкин ласкал ее губами, пока она была уже не в силах терпеть.

Девушка схватилась за его рубашку и стянула ее через голову. Его тело не было безупречным, как, впрочем, и лицо – оно было сплошь покрыто шрамами, но Фрейя было готова к этому, ибо знала, что он был воином.

– Ты действительно этого хочешь? – спросил Ларкин. Глаза его блестели, а лицо покраснело, чего Фрейя раньше никогда не замечала в нем, даже после боя. Она кивнула и, чтобы доказать ему это, прикоснулась к его брюкам в том месте, где его мужественность нетерпеливо прижималась к ткани.

Ларкин втянул в себя воздух и прижался к ее пальцам. Но уже через мгновение он схватил девушку за руку, останавливая ее движения. Фрейя хотела спросить, не совершила ли она ошибку, как Хранитель уже притянул ее к себе на кровать и развернул. Задыхаясь, Фрейя лежала на жесткой койке и смотрела на мужчину.