Онлайн книга «Сад зеркал»
|
Все-таки я решил, что вторая кружка будет лишней. Мало ли что сегодня еще приключится, а я уже под градусом. Утреннее воздержание приводит к лучшему взаимопониманию с народом. – Есть предложение, – сказал я. – Весь внимание, – сгримасничал Красавчег. – Чемодан был тяжелый? – Пушинкой его назвать сложно, а до бетонной плиты чутка не дотягивал. – Значит, с такой тяжестью она далеко не могла уйти. И если мы сейчас оторвем свои задницы от уютных кресел, подбрось да выбрось, то сумеем ее нагнать и удовлетворить твое любопытство. А то я за твое здоровье беспокоюсь. Нельзя же так себя изводить. – Хорошо придумал, Крейн. Светлая голова, – обрадовался Красавчег. – Так где, говоришь, ты ее видел? – На Липовой возле магазина Доктора Бро. – Совсем недалеко, – сказал я, поднимаясь из-за стола. Но осуществить задуманное нам не дали. Дверь бара хлопнула, и к нашему столику засеменил Слава Не Пришей Рукав. Странное у него прозвище. Никто не знает, почему его так все зовут. – Вот вы где. Я вас повсюду ищу. – А чего нас искать, мы что, Эльдорадо. – Там такое!.. Там такое случилось. Слава Не Пришей Рукав тяжело дышал. Видно, бежал всю дорогу. – И что там опять у нас стряслось? – спросил Ник Красавчег. – Коля Факел… – Что Коля Факел, подбрось да выбрось, – красноречие Славы меня жутко раздражало. – Коля Факел погиб. * * * Коля Факел личного приземления не имел. Снимал угол у тетки Клык Марьи Ивановны. Она владела домом номер 12 по Расторопной улице, место сомнительное, славы дурной, да и Коля Факел тоже не пай-мальчик. За ним такие дела водились, что если бы его поймали с поличным – сидеть бы ему до скончания веков в Доме Покоя. На Расторопной мне доводилось бывать раньше, впрочем, как и Красавчегу. По долгу службы и не в такую клоаку приходилось лезть. Поэтому ничему не удивляясь и ни на что не обращая внимания, мы добрались до места происшествия. Воспользовались полетом, ведь если напрямик на колесах, то можно полдня потратить на блуждания. А тут взлетел и на месте. Дом в пять этажей над землей, а шестой уже давно ушел под землю, был взят под контроль кентаврами, так в народе звали подчиненных нашего шерифа. На большой земле их величали грозно – легавые, а тут кентавры. Должны же наши копы от пришлых чем-то отличаться. Опустившись на землю, мы направились к дому. По дороге нас перехватил ретивый капитан, командующий на объекте. – Шериф, тут такое дело. – Ты не телись, не в молочном цехе. Мне по ходу действия все рассказали. Сейчас на месте все глянем и заценим, – осадил его Ник Красавчег. Капитан на меня даже не взглянул. Вот что значит почет и уважение. Боятся гады, знают, что я их подноготную могу до чистых ногтей вызнать. Мне для этого трудиться не надо. Достаточно только в глаза взглянуть. – А где сейчас наша Мария Ивановна? – спросил Красавчег. – Тетка Клык уехала к дочери в гости еще вчера вечером. Так до сейчас не вернулась, – отрапортовал капитан. – Хорошо, что не вернулась. С ней мы завтра поговорим. Есть за что по душам потрещать, – сказал Красавчег. – А ты проследи, чтобы когда она вернулась, больше никуда не делась. А то мало ли что, какие у людей нервы. – Будет сделано. – И еще… зачем столько массовки по такому рядовому случаю. Всех лишних кентавров по стойлам. Незачем народ честной пугать грозным видом. – Все будет исполнено, – испуганно отчеканил капитан и попытался отдать честь. Комната, если тот хламовник, в котором мы оказались, можно было назвать комнатой, походила на берлогу медведя-алкоголика. Столько старья я за всю жизнь не видел. Похоже, дела у Факела в последнее время шли не очень удачно, и он решил переквалифицироваться в старьевщики. – Чем в последнее время Коля промышлял? – спросил я. – Раньше он с Бедуином время от времени ходил. На Большой земле промышлял грабежами, часто с поджогом, по призванию. Мы на его фокусы глаза закрывали. Что на Большой земле происходит, то Большой Исток не касается. Но потом дело громкое вышло, его еще Школьным костром прозвали. Коля по пьяни не в то здание завернул. И вместо банка в школе оказался, спалил ее под корень. Хорошо, что дело ночью было, и никто, кроме сторожа, не пострадал. Да и сторож отделался только алкогольным синдромом, недели две стресс после пожара водкой лечил. Так Колю после этого дела сильно пробрало, и он больше на Большую землю не ходил. Заело его, что мог он детишек невинных запечь. Вот уже два месяца из Большого Истока ни ногой. Пару раз пожарным помогал, больше ни в чем предосудительном замечен не был. Красавчег изложил все предельно ясно. Но все-таки что-то меня в этой истории смущало. Совесть – оно, конечно, дело понятное. От нее, как известно, далеко не скроешься, все равно заест. Но вот откуда она могла взяться у такого прожженного циника, как Коля Факел – вопрос с подвывертом. На него попробуй ответь. Колька попал в Большой Исток не младенцем, а вполне взрослым дяденькой с устоявшейся психикой и жизненным укладом. Очень уж обычников не любил. А чего их любить, когда они его двадцать лет за человека не держали. – Скромное жилье, подбрось да выбрось. – А у тетушки Клык Марьи Ивановны хором нет. У нее рабоче-крестьянское общежитие. Да и с санитарными нормами вечные проблемы, – с ядом в голосе сообщил Красавчег. – Так чего не прикроете? – Если прикроем, где вся эта шушера ночевать будет. По домам солидным пойдет, горло драть будет. Лучше уж здесь под присмотром. – Логично, подбрось да выбрось. Только одного не пойму. Говорили, Коля Факел погиб, только что-то тела не вижу. Я оглянулся по сторонам. Нигде ничего подозрительного. Постель не прибрана. На шатком столе, застеленном дешевой китайской клеенкой, початая бутылка коньяка, две пустые рюмки, тарелка с недоеденной закуской, по которой бегал таракан, ища пути к отступлению, под столом наблюдалась пустая коньячная бутылка. Вот и весь натюрморт. – Да, кстати, а где тело? Мы сюда что, жилищный вопрос приехали обсуждать? – возмутился Красавчег. – Капитан, проясни ситуацию. Капитан, ты где? Капитан вырос как из-под земли. Попытался отдать честь, вышло скомканно. – Осмелюсь доложить. Тела-то нет. – То есть как нет, подбрось да выбрось, – изумился я до невозможности. – В привычном понимании тела нет, – испугался капитан. – Что значит в привычном, непривычном. Я перестаю вас понимать, капитан. Потрудитесь внести ясность, – закипел Красавчег. – Так это. Вот все, что осталось от Коли Факела, – сказал капитан и кивнул на стену позади нас. |