Онлайн книга «Кресло на чердаке»
|
– Какое кресло? – с интересом переспросила Лиля. – Вы понимаете, о чем они говорят? – Потом, потом! – опомнилась Надежда. – Слушайте! Важно ничего не пропустить! Между тем в четвертом номере разговор пошел на повышенных тонах. «Вы нашли его? – кипятился немец. – Вы его видели? Отчего вы не принесли мне фотографию!» «Оттого, что, когда я его увижу, я и сам его прекрасно узнаю!» – Шершень тоже повысил голос. «Что вы хотите этим сказать?» «Только то, что я – не полный лох, каким вы, по-видимому, меня считаете». «Что есть лох?» – Немец вдруг очень плохо заговорил по-русски. «Придуривается», – поняла Надежда. Очевидно, Шершень тоже это понял. «Хватит вилять! – рявкнул он. – Говори как есть!» «Что вы себе позволяете? – холодно заговорил немец, теперь почти без акцента. – Мы заключили договор. Вы должны были отыскать кресло, и когда я убедился бы, что оно – то самое, вы должны были проводить меня туда, в тот дом. Или доставить кресло в более удобное место. Это нужно было сделать тайно, без лишнего шума и крови. Вас рекомендовали мне как первоклассного профессионала. И что вышло? Вы устроили там черт-те что, убили постороннего человека, теперь рядом с нужным нам домом крутится полиция…» «Она не крутится, и труп нашли совсем в другом месте, – перебил его Шершень, – но… вынести кресло не представляется возможным. Хотя хозяйка дома сейчас в больнице, там находится ее родственница, и я, кажется, знаю…» – Он вас вычислил! – Лиля снова пихнула Надежду в бок. «Вы должны сказать, за каким чертом вам понадобилось это кресло!» – потребовал Шершень. «Ага, сейчас, – совершенно по-русски ответил немец. – Мне нужно то, что находится в этом кресле, но что именно – я вам не скажу, потому что не доверяю…» – Сокровища! – ахнула Лиля. – В сиденье кресла она зашила свои бриллианты! – перефразировал Сима слова из бессмертного романа. «Вряд ли там можно что-то зашить. По-крайней мере объемное», – тотчас подумала Надежда, вспомнив, что сиденье кресла на чердаке все разодрано от старости. «Так что ваша задача по-прежнему – отыскать кресло, – твердо произнес немец, – и желательно, без новых трупов». – Ну и ну! – Лиля уставилась на Надежду прокурорским взглядом. – Вы ничего не хотите нам рассказать? – Лиля! – Надежда прижала руки к сердцу. – Все расскажу тебе первой, но потом! – Вы так говорите… – Лиля, я тебя когда-нибудь обманывала? – Не-ет… – Ну и ладно! Мне домой надо, там Рози одна с утра сидит… С этими словами Надежда выскочила из машины и помчалась по Литейному проспекту, голосуя проезжающую маршрутку. Ганс проснулся от стука в дверь для прислуги. Он уже давно спал не раздеваясь и всегда держал возле кровати заряженный пистолет – с тех пор, как последние части вермахта оставили соседний городок. Передовые части русских еще не подошли, и вокруг замка царило страшное, напряженное затишье, как на море перед самым штормом. И еще вокруг сновали шайки мародеров, как это всегда бывает в мертвой зоне между арьергардом отступающей армии и авангардом наступающей. Ганс понимал, что прежняя жизнь кончена и больше никогда не вернется – но не хотел пасть от руки какого-нибудь бандита. Впрочем, какая разница – от руки неизвестного бандита или от пули русского солдата… но сейчас стучали в заднюю дверь, а когда придут русские – они войдут через парадный вход и не будут стучать так деликатно. Ганс подошел к двери и посмотрел в глазок. На улице лил дождь, и под этим дождем стоял озябший, ссутулившийся человек в мокром, потрепанном плаще и заляпанных грязью юнкерских сапогах. Он был один, и Ганс облегченно перевел дыхание. Этот человек был не опасен. Человек снова постучал в дверь бронзовым молотком в форме дельфина. – Проваливай! – раздраженно выкрикнул Ганс. – Здесь для тебя ничего нет! – Открой, Ганс! – проговорил незнакомец и откинул капюшон плаща, подставив лицо струям дождя. Ганс вздрогнул и недоверчиво вгляделся в темноту. – Открой, Ганс! – повторил человек у двери. – Это я! Неужели ты меня не узнаешь? – Вы, ваше превосходительство? – Я, я, да открывай же! Ты же не хочешь, чтобы меня кто-нибудь заметил? Ганс торопливо загремел засовами, открыл дверь, впустил хозяина, поспешно запер за ним. – Господи, ваше превосходительство, как вы промокли… прошу вас, проходите на кухню… извините, только там натоплено… но если вы прикажете… – Нет, Ганс, не прикажу. Я больше ничего не могу приказать – только просить. – Что вы, ваше превосходительство, это ваш дом, ваш замок, здесь ваше слово – закон… – Это кончено, Ганс. Мне чудом удалось добраться сюда. На дорогах беженцы, бандиты, мародеры… – Да, это так, ваше превосходительство! Сейчас я принесу вам сухую одежду и принесу чего-нибудь поесть. У меня есть эрзац-кофе, немного хлеба и консервированной ветчины… – Спасибо, Ганс! Я надолго здесь не задержусь… – Куда же вы пойдете? Я спрячу вас, ваше превосходительство… в подвалах замка много места… – Нет, Ганс, прятаться бесполезно, я только потеряю время. Я постараюсь пробраться на запад – туда, где наступают американские войска. С американцами я как-нибудь смогу договориться. – Что ж, ваше превосходительство, должно быть, так и правда лучше. – Тебе я тоже советую уходить на запад. – Нет, ваше превосходительство. При всем уважении, я не могу принять ваш совет. Я слишком долго прожил в этом замке, чтобы покинуть его. – Прежняя жизнь кончена, Ганс, она больше не вернется. Нужно спасаться… – Что ж, значит, и моя жизнь кончена. Простите, ваше превосходительство, я принесу вам одежду. Ганс принес хозяину сухую одежду, накормил его и уложил в натопленной кухне. Сам он тоже лег на сундуке в чулане, но долго не мог заснуть, прислушиваясь к стуку дождя в ставни и к завыванию ветра в печных трубах. После полуночи Ганс услышал осторожные шаги. Он тихонько встал и выглянул из чулана. Его превосходительство, с горящей свечой в руке, крадучись шел к парадной части дома. Ганс незаметно двинулся за ним. Хозяин поднялся по парадной лестнице, свернул направо, вошел в Рыцарский зал. Ганс немного выждал, тоже поднялся и заглянул в приоткрытую дверь, всматриваясь в темноту, едва освещенную колеблющимся пламенем единственной свечи. |