Книга Твой последний шазам, страница 49 – Ида Мартин

В первую решила записывать возможные выходы из положения, а во вторую и третью — их плюсы и минусы.

Первым, очевидно напрашивающимся решением было твердо объявить родителям, что я никуда не еду. Что останусь в Москве одна, закончу школу и потом, как и все, благополучно поступлю в универ.

Плюсы: это решало всё. Минусы: этого не произойдет.

Мама ни за что не согласиться оставить меня, и папе придется отказаться от предложения. Они тоже останутся в Москве, и чувство вины перед ними постепенно убьёт меня.

Второе: беспрекословно отправиться с родителями, куда они захотят.

Плюсы: не придётся с ними ругаться. Минусы: я умру.

Третье: умереть до того, как мы куда-то уедем.

Плюсы: больше ничего не нужно будет решать. Минусы: меня не станет.

Четвертое: пообещать, что я приеду к ним после окончания школы.

Плюсы: мама захочет увидеть мою золотую медаль. Минусы: после того, что случилось весной, она не оставит меня одну даже на месяц.

Пятое: серьёзно заболеть.

Плюсы: никто не станет меня обвинять. Минусы: родители будут глубоко несчастны, и меня снова убьет совесть.

Шестое: разлюбить Артёма.

Плюсы: я разлюблю Артёма. Минусы: я разлюблю Артёма.

Последний вариант заставил глубоко задуматься. Ведь, по сути, он решал всё.

Я закрыла тетрадь и переползла на кровать.

Можно было ещё навсегда заснуть.

Около девяти неожиданно приехала тётя Катя. Она частенько моталась из Питера в Москву по работе и всегда останавливалась у нас.

Мама сразу усадила её ужинать, и та, находясь под большим впечатлением от поездки в Сапсане рядом с какими-то сектантами, без конца пересказывала их разговоры.

— Только и твердили, что о конце света. В следующее воскресенье. Представляешь? — со злостью выковыривая из котлет лук, который она терпеть не могла, тётя Катя на манер проповедника заунывно-грозным голосом затянула. — Тьма, живущая внутри каждого из вас, сольётся в целое. Крестражи дьявола объединятся. Всепоглощающее зло закроет свет. И погрязнет мир в страдании. И отныне не будет никому прощения. Потому что вы и есть оно, а оно — вы. И имя вам — легион!

— Крестражи дьявола? — со смехом повторила мама. — Похоже на секту свидетелей Гарри Поттера.

— Тебе смешно. А я четыре часа слушала эту муть.

— Народ потихоньку сходит с ума. Что не удивительно. Ни будущего, ни перспектив, ни радости. Кать, мы решили отсюда насовсем уехать, — мама отодвинула свою тарелку и выжидающе уставилась на неё.

— В смысле? — тётя Катя отвлеклась от лука.

— В смысле навсегда.

— А вдруг что-то случится, и вы не сможете вернуться? Война, например?

— Может и война. Но тогда какая уже разница, с какой стороны находиться? Не представляю, как они дальше жить будут, — она кивнула на меня. — За себя уже не страшно, а за них очень. Пустая стала жизнь. Бессмысленная.

— Это точно, — согласилась тётя Катя. — Кручусь сутками, как проклятая. Проекты, проекты, проекты и только в поезде отдохнуть получается, а тут эти…

Конец света вполне можно было вписать седьмым пунктом в мой список. И, пожалуй, это был самый лучший вариант. Как-то мы с Артёмом его уже обсуждали.

Я ушла к себе, завалилась на кровать и живо вспомнила тот момент.

Смотрим у них дома заумный фильм о перемещениях во времени.

Слишком много разговоров, и что происходит, понимает только Макс. Мы же с Артёмом постоянно отвлекаемся друг на друга.

— Ты хотел бы знать, каким будешь лет через десять или двадцать?

— Конечно, нет.

Я сижу, прижавшись к нему спиной, и поэтому не вижу выражения лица. Размеренное дыхание греет затылок. Будущее не входит в список его любимых тем, впрочем, как и прошлое. Только иногда я об этом забываю.

— Когда я не могу заснуть, представляю себе длинный-длинный коридор, в котором за каждой дверью находятся все самые лучшие варианты моего будущего.

— Хорошо тебе. А за моими дверьми только темнота и пустота.

— Почему это?

— Потому что во всех вариантах через десять лет меня уже нет.

— Почему это тебя нет через десять лет?

— Ну, так же бывает? Что угодно может случиться завтра.

— Хватит. Ты как моя мама. Ничего ни с кем не случится. А темнота за твоей дверью из-за того, что у тебя глаза закрыты.

Артём смеётся и переворачивает меня к себе:

— Может и так. А может, потому что наступил конец света? И никого уже нет. Ты веришь в конец света?

В голубовато-белом свете экрана его лицо призрачно-прекрасно.

— У всего живого бывает конец. И у мира тоже. Но это произойдет ещё очень-очень не скоро. Поэтому я буду жить долго и счастливо и меня ждет что-то очень хорошее. И тебя тоже.

Я целую его и хочу сходить за мороженым, чтобы больше не продолжать этот разговор. Но только встаю, он удерживает меня за руку.

— Давай просто в двери будешь заглядывать ты и рассказывать мне потом, что нас ждёт.

— Но это будут мои двери и там всё будет по-моему.

— Меня устраивает, — он сжимает мои пальцы и тянет обратно.

— Можете уже заткнуться? — ругается Макс. — Иначе конец света для вас обоих наступит прямо сейчас!

Настя увидела меня через витрину и, обрадовавшись, замахала рукой. Я остановилась. Стоило признаться себе, что я не просто гуляла, а нарочно пришла сюда.

— Я знала, что ты вернёшься, — как только я вошла в магазин, Настя тут же полезла за коробками, чтобы сделать вид, что я покупатель. — Я всегда такие вещи чувствую.

— Слушай, — я присела на банкетку и, подыгрывая ей, разулась. — Помнишь, ты говорила, что всё у нас в головах и можно вылечиться от чего захочешь? Что тебе бабушка какой-то способ рассказала, и ты перестала грызть ногти?

— Конечно, помню, — Настя присела передо мной на корточки. — Ты заболела?

— Можно сказать и так.

— А что случилось? — она обеспокоенно подняла голову.

— Я просто подумала, что если этот способ помогает избавится от привычки, то и может помочь освободиться от навязчивых мыслей.

— Что у тебя за мысли? — он надела мне на ногу золотистую босоножку.

— Просто мысли об одном человеке, которого нужно разлюбить.

— Ничего себе, — Настя удивленно открыла рот. — Вот это дела.

Она машинально стала убирать в коробку мои туфли.

— Тебе понадобится красная нитка.

— Какая-то особенная?