Книга Ола и морской волк, страница 24 – Барбара Картленд

Он явно заинтересовался ее предложением, но, казалось, не мог решить, соглашаться ему или нет.

Один из его людей поднялся со своего места и подошел к главарю, чтобы шепнуть ему что-то на ухо.

Ола хотела бы услышать, что он сказал, но это было невозможно.

Предводитель сначала кивнул головой, затем помотал ею, как бы говоря «нет», затем снова кивнул.

Ола взглянула на маркиза в надежде уловить по его взгляду, одобряет ли он то, что она пытается сделать.

Но маркиз следил за этими двумя бандитами, шепчущимися в середине пещеры, у Олы тревожно билось сердце, и она чувствовала, что наступил критический момент.

Мужчины производили впечатление свирепых и ужасных существ, которых она даже в самом страшном сне не могла бы увидеть.

Ола была уверена, что они терроризировали всю округу и что убить человека было для них так же просто и обыденно, как пристрелить дичь, чтобы съесть ее.

Ей припомнились истории, которые она слышала о бандах головорезов, охотившихся на путников по всей Европе, но она не обращала на них особого внимания.

Девочки в монастыре рассказывали ей, как их родственников или друзей останавливали грабители даже на главных дорогах, и как те, спасая свою жизнь, были вынуждены отдать все ценное, что имели при себе.

Но эти бандиты были другими.

Она могла понять, что для их жизни в такой пещере деньги мало что могли значить.

Возможно, их прельщало не столько богатство, сколько азарт от рискованной вольной жизни, не подвластной никому и никакому закону.

Она отчаянно подумала, что ее предложение насчет обмена за жизнь маркиза не убедила их, и настойчиво сказала:

— Сеньор, у меня есть другая идея!

Предводитель в тот момент отрицательно тряс головой, слушая разбойника.

— Какая же? — обратился к ней главарь.

— Допустим, один из нас, этот знатный господин или я, спустится к яхте, чтобы собрать все, что вы захотите: одежду, продукты, сапоги, золото, драгоценности. Мы положим все это на берег, на видном месте, а затем, когда вы отпустите вашего второго пленника, мы сможем… отплыть…

Ее голос дрогнул, словно от страха, что она не убедила его, и Ола добавила:

— Вы ведь ничего не теряете. Вас никто не увидит, никто не сможет стрелять в вас, вы получите все, что захотите.

Хотя она не была уверена, но ей показалось, что среди слушавших прошелся ропот одобрения.

Предводитель сказал резко:

— Это все слишком сложно. Почему, собственно, мы должны доверять вам? Вы здесь, у нас, и мужчина умрет, а вы останетесь с нами.

Ола не сразу смогла понять, что он имеет в виду. А главарь с неприятной улыбкой сказал:

— С нами нет женщин, и кое-кто из моих людей находит вас привлекательной, сеньора.

Ола издала вскрик дикого ужаса.

— Нет! Нет! Неужели вы думаете, что я… останусь с вами?

— У вас нет выбора, — сказал главарь.

Он вновь поднял свой пистолет, и Ола с неожиданной силой, заставшей их врасплох, высвободилась и бросилась к маркизу.

Она загородила его собой и крикнула в лицо бандитам:

— Если хочешь застрелить его, тебе придется сначала убить меня! Вы убийца, и проклятие Бога рано или поздно настигнет вас!

По-испански слова эти прозвучали более внушительно, и некоторые из разбойников протестующе зароптали.

Маркиз в этот момент, яростно вырывался из рук бандитов и, освободив наконец свой рот, закричал:

— Будьте прокляты! Да будьте вы прокляты! — кричал он, к удивлению Олы, по-испански.

Он продолжал отбиваться от бандитов, пытавшихся удержать его, в то время как Ола стояла между ним и главарем с его пистолетом.

Она знала, что если двинется с места, то он выстрелит.

Обернувшись посмотреть, как бьются за ее спасение, она заметила, что один из бандитов вынул из-за пояса нож и замахнулся, чтобы ударить маркиза в грудь.

Даже не соображая, что она делает, Ола бросилась на бандита, отвела вверх его руку с длинным, острым, злобно блестевшим лезвием.

И тут, когда она поняла, что не в силах больше спасти маркиза от смерти, раздался неожиданный громкий взрыв, почти оглушивший ее, Она вдруг почувствовала, как нож вонзается ей в плечо.

Когда она упала на землю, раздались еще взрывы, и от их грохота словно воцарилась тьма, полностью поглотившая ее.

Маркиз тихо открыл дверь каюты и подошел к кровати, и Гибсон, сидевший в кресле рядом с нею, поднялся на ноги.

— Как она? — тихо спросил маркиз.

— Все еще в лихорадке, милорд, и не приходила еще в сознание, как и следовало ожидать.

— Мне показалось, что ночью я слышал ее голос, — сказал маркиз.

— Она бредила, милорд, но я не разобрал, что она говорила.

— Я посижу возле нее, — сказал маркиз. — А вы ступайте отдохните, Гибсон, это — приказ!

— Благодарю вас, милорд, но я не устал. Я привык к недолгому сну.

— Вы подежурите возле мисс Милфорд ночью, если не. позволите мне сделать это, — ответил маркиз.

— Я посижу с ней, милорд, как мы договорились. Но если вы побудете с молодой леди теперь, я сделаю, как вы приказываете, и немного вздремну.

— Так и сделайте, — сказал маркиз. — Если она захочет пить, есть здесь что-нибудь для нее?

— Да, милорд. В этом кувшине лимонный сок, а в другом — свежая вода.

— Вода, которая чуть не обошлась нам слишком дорого! — заметил маркиз, будто говоря как с самим собой.

Гибсон не ответил. Он лишь взглянул в последний раз на Олу, чтобы убедиться, что от него пока ничего больше не требуется, и вышел из каюты.

Маркиз, заменивший его, глядел на Олу и думал о том, что им чрезвычайно повезло, они остались живы. А тогда он был уверен, что у них нет уже никакого шанса.

Он теперь знал, что именно благодаря ее смелой попытке спасти его жизнь, матросы успели взобраться на обрыв и появиться в самый последний момент, чтобы расстрелять главаря банды и шестерых грабителей. Остальные разбойники разбежались.

— Я виню себя, милорд, — сказал капитан, когда маркиз в целости и сохранности спустился к яхте.

Было чрезвычайно трудно с каменистой площадки перед пещерой доставить вниз Олу, которая была без сознания.

Пришлось спускать ее на канатах, и маркиз боялся, что неосторожное движение усилит кровотечение из ее плеча, и она может умереть от потери крови.

— Почему вы должны винить себя? — спросил маркиз.

— Я никогда не мог бы подумать, что ваша светлость и молодая леди заберетесь на утес, — ответил капитан. — Когда вы начали подниматься туда, я был в трюме, чтобы удостовериться, что бочки ни при каком шторме больше не сорвутся, когда их принесут на борт.