Книга Ола и морской волк, страница 31 – Барбара Картленд

Она задумалась: а это все, что мужчина ждет от женитьбы, Он же захочет чего-то большего?

Она сама же себе ответила, будто кто-то подсказал ей вслух.

Мужчина захочет любви. Но сможет ли она дать ее маркизу?

Она задавалась этим вопросом и видела в зеркале свои округлившиеся испуганные глаза.

Она чувствовала ответ, но боялась сложить его в слова.

«Поскольку Бойден и Ола вместе выразили свое согласие вступить в Праведное Супружество и свидетельствовали об этом перед Богом, и заручились друг перед другом торжественным зароком и обещанием, и подтвердили это, обменявшись кольцами и соединив руки, я провозглашаю их мужем и женою, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь».

Это правда, думала Ола. Она вышла замуж за маркиза!

Когда они оставили яхту, ей казалось, что она словно передвигается во сне, и все вокруг до того нереально, что ей хотелось проснуться в том тумане, в котором они встретились впервые.

Однако она утратила чувство реальности еще раньше, после того, как маркиз сказал ей, что они уже женаты перед законом и что он договорился о церковном венчании вечером.

Сразу после обеда, за которым впервые им было немного трудно поддерживать беседу, маркиз взял ее, как и обещал, на прогулку по Ницце.

Поездка была короткая, поскольку после того, как они полюбовались видом из Виллефранч, он приказал, чтобы экипаж возвратился к яхте.

— Я хочу, чтобы вы отдохнули, — сказал он. — Вам сегодня выпало еще одно драматическое переживание, и вы наверняка утомились.

Ола была в восторге от яркого солнца, моря и цветов, но чувствовала, что сильно устала и после поведения Жиля, и своей попытки покинуть маркиза, ведь она еще не окрепла после болезни.

Когда они вернулись на яхту, Ола послушалась маркиза и отправилась к себе в каюту отдохнуть. , Ола думала, что мысли о предстоящем венчании не дадут ей уснуть, но едва она коснулась головой подушки, как сразу заснула.

Сон был глубокий, без сновидений, и она проснулась, лишь когда Гибсон пришел к ней в каюту, настаивая на необходимости обследовать плечо.

— Хорошо, — быстро сказала она.

— Я предостерегал вас, мисс, против преждевременной активности, — сурово сказал Гибсон, входя в роль няни, как всегда, когда осматривал ее рану.

Спорить с Гибсоном было бесполезно и она позволила ему снять легкую повязку с плеча и наложить новую.

Рана заживала так хорошо, что не было необходимости в перевязке, но Ола подозревала, что Гибсону нравилось ухаживать за ней и до последнего момента ему не хотелось расставаться со своими властными и почетными полномочиями.

— А теперь, мисс, вам надлежит одеться, — сказал Гибсон, — для вас приготовлено особенное платье.

— Платье! — воскликнула в удивлении Ола.

— Да, мисс. Его светлость купили его сегодня, я дал ему точные размеры, поэтому было бы странно, если бы оно не подошло вам.

Ола была поражена не только новым платьем в подарок, но и тем, что маркиз проявил столько заботы о ней.

Она также радовалась, что их женитьба свела на нет злобные намерения Жиля и что между маркизом и королем сохранятся прежние добрые взаимоотношения.

Однако теперь ее больше заботила не столько его общественная жизнь, сколько то, как она навязала себя маркизу, который стремился освободиться от нее, — от этих мыслей ее охватил стыд и она пришла в отчаяние.

Она стала для него обузой не только на время путешествия, но на всю жизнь!

Когда Гибсон возвратился к ней в каюту с платьем в руках, она подумала лишь о том, что маркиз не только старался, по его словам, «выйти из трудной ситуации», но и каким-то странным образом ее приукрашивал.

Платье было прелестным, а надев его, она увидела, что выглядит точь-в-точь как невеста: легкой, воздушной, неземной, подобно сказочной принцессе.

Длинное платье касалось пола сзади и оканчивалось шлейфом, а корсет обхватывал грудь и сужался в талии; белая газовая ткань платья была украшена серебристыми лентами, обвивавшими цветы флердоранжа [11] .

Платье напоминало кустарник золотистой мимозы, усеянный яркими цветами, которые она видела вместе с маркизом, сверкающий мерцающим солнечным светом, словно исходящим с самих небес.

— Оно сидит на вас, как влитое, мисс! — воскликнул Гибсон.

Ола знала, что он восторгался не только ею, н6 и своим умением проделать столь точные измерения.

Он вышел из каюты и вернулся с венком из флердоранжа, такого же, как и на платье, и с кружевной вуалью, тонкой и легкой как паутинка.

Ола позволила ему набросить вуаль на ее яркие волосы и возложить ей на голову свадебный венок. Она знала, что этот наряд очень идет ей, подчеркивая чистоту и невинность невесты.

— Жаль, мисс, что вы не можете надеть одну из тех диадем, которые лежат в сейфе его светлости в Элвине, — сказал Гибсон. — Они так хороши, и есть еще изумруды, которые вам очень подойдут, когда вы поедете на бал, — Мне вполне достаточно и флердоранжей, — тихо сказала Ола.

Она считала, что с ее стороны было бы самонадеянно и нескромно когда-либо надеть семейные драгоценности маркиза. Ей также не хотелось сегодня открывать свой кейс с украшениями.

Интуиция подсказывала ей, что, поскольку ее свадьба была столь странной и необычной, то все, что с ней связано, должно быть очень скромным.

Это было желанием маркиза, чтобы она выглядела как настоящая невеста, и она подчинялась его выбору во всем.

Выполнение его воли было с ее стороны своеобразным жестом извинения перед ним, и она не знала, поймет ли он это или нет.

Когда она наконец была готова, ей внезапно стало страшно выходить из каюты, потому что, войдя в салон, она могла увидеть нахмуренное лицо маркиза, недовольного предстоящей неприятной церемонией.

«Может быть, он захочет убежать, как это всегда делаю я, когда дела складываются слишком плохо», — размышляла она.

Она вспомнила, что они уже женаты, хотя об этом никто на яхте ничего не знает, кроме капитана.

Она не находила никакого оправдания, чтобы избежать венчания, и лишь по настоянию Гибсона Ола гордо вошла в салон.

Как она и ожидала, маркиз был уже там, и она поразилась, увидев его в вечернем костюме.

Она вспомнила, как девушки в монастыре говорили ей, что во Франции жених всегда надевает вечерний костюм, независимо от того, в какое время дня происходит церемония венчания.

Маркиз выглядел великолепно, и она даже забыла о своем наряде.