Книга Сладкое лето, страница 16 – Ашира Хаан

Макс прижимает меня к себе, потом критически оглядывает и замечает:

— Знаешь, ты слишком легкомысленно одета для четырех утра.

— Знаешь, а ты потрясающе наглый, — замечаю я.

— Знаю, — скалится он, но вздыхает, стаскивает с себя футболку и набрасывает на меня, с видимым сожалением размыкая объятия. — Трусами делиться не буду, не умоляй.

Футболка еще теплая и пахнет как он: имбирем, кардамоном и сексом. И доходит мне почти до колен, так что я чувствую себя вполне пристойно прикрытой. Те шортики, в которых я собиралась по клубам и то меньше закрывали бы.

Зато обнаженный торс Макса в лучах рассвета — о, что это за зрелище! Золотистый свет обливал его гладкую загорелую кожу, подчеркивал все выступающие мышцы на груди и животе, все идеальные перекатывающиеся мускулы на руках, которыми он опирался на крышу машины.

— Что там варится в твоей хорошенькой блондинистой головке? — поинтересовался Макс. — Ты так на меня смотришь, как будто готова съесть.

— Ты как будто облит карамелью. Знаешь, идеальной карамелью, не пережженной, хорошо перемешанной, золотистой и ровной. Где ты так загорел? К тому же — весь. Не помню у тебя незагорелых мест.

— О… — Макс рассмеялся. — У меня была очень жаркая зима. Карибы, яхты, танцы, ром, ну ты понимаешь…

Я понимаю. Пока мы тут месили черно-белый снег под ногами, заворачивались в пледы и включали обогреватели, один невозможный и наглый баловень судьбы жарился на солнце.

— А мозоли откуда? И шрамы?

— Ты когда-нибудь ходила на яхте? — Он мотнул головой, отбрасывая свои выгоревшие пряди с лица и прищурился, глядя на залитую утренним солнцем Москву так, будто вместо нее видел бирюзовую водную гладь Карибского моря. — Режешь ладони о просоленные канаты, когда парус рвет ветром, лечишь их морской водой, набрасываешь мокрую тяжелую петлю на кнехт, сдираешь мозоли и пачкаешь кровью белые от солнца и соли веревки… Лучшее обезболивающее — ром, лучшее снотворное — шоколадная красотка под боком, а хорошо бы две.

Лицо у него при этом было… мечтательное. Так и хотелось ехидно поинтересоваться, что ж он бросил такую роскошную жизнь и вернулся к нашим березкам.

— На кулаках шрамы тоже от канатов? — вместо этого фыркнула я.

— А, ну… Сама понимаешь, танцы, паруса, ром и красотки — еще не все удовольствия для мужчины, — почти не смутился Макс. — Если не разогнать кровь хорошей дракой, какая же это жизнь?

Что-то это выглядело слишком глянцево… И чем-то меня тревожило. Но он и сам выглядел глянцево — такой красавчик с искорками в глазах и идеальным прессом, бог секса и искатель приключений. Но вот же он — живой и настоящий. Поэтому я спросила совсем не то, что хотелось:

— Так ты хорошо танцуешь?

— Поймала… — рассмеялся Макс. — Да, я видел, как ты зажигала с тем мужиком на танцполе, и поверь мне… — он понизил голос. — Со мной тебе было бы намного веселее.

— Это обещание? — Я не удержалась и провела кончиками пальцев по его груди и животу, а потом еще и лизнула на всякий случай, проверить: вдруг он и правда облит карамелью.

Макс привлек меня к себе, и его рука тут же оказалась под футболкой. Он смотрел на меня сверху вниз, одновременно нежно и горячо, а то, что он при этом тискал мою задницу, несколько сбивало пафос момента.

— Конечно, это обещание, сахарная фея. Я хочу провести это лето с тобой. Хочу целовать тебя, облизывать твои соски со вкусом вишни, хочу танцевать с тобой так, чтобы танец становился сексом, хочу кататься с тобой по ночным улицам, хочу трахать тебя во всех позах и со всех сторон, пить ледяные коктейли из одного стакана, хочу оставлять на тебе засосы и укусы, пробовать твои десерты, смотреть, как ты ходишь передо мной голая, таскаться на вечеринки, в конце концов полить тебя шоколадом и облизать с ног до головы!

Он помолчал, нахмурился и добавил:

— Я упомянул про трахать?

— Вауууу! Да это просто признание в любви! — Пришлось лизнуть его гладкую карамельную грудь и прикусить сосок, чтобы не зазнавался. — Шикарное предложение, пожалуй, приму его.

Макс наклонился ко мне, чтобы поцеловать, но я придумала лучше: обняла его за шею, подпрыгнула и обхватила ногами за пояс. Он выпрямился, целуя меня, обводя острым языком мои губы, сплетая его с моим и обещая этим поцелуем все то, что только что наговорил в словах. Но поцелуем почему-то выходило намного убедительнее!

— Есть только одна мелочь, — успел он выдохнуть, оторвавшись от моих губ буквально на секунду, за мгновение перед тем, как атаковала его я. И только еще через пару минут еще более огненных поцелуев продолжил: — Это будет только одно лето.

— Мммм? — Я решила пока не терять времени даром и тщательно исследовать его на вкус в других местах. Шея и плечи тоже оказались карамельными, а на груди к вкусу добавлялся тот самый кардамон. Интересно, где у него имбирь, и где перец?

— Дело в том, что я осенью… кхм… вот тут полегче! — Он вздрогнул, когда я прикусила внутреннюю сторону его руки. — Если хочешь меня как следует поесть, я могу предоставить другую часть тела для этого.

— Ты осенью что?.. — напомнила я, снова пуская в ход язык.

— Я осенью женюсь.

Я чуть не скатилась с него, отпустив шею, но он подхватил меня и теперь практически держал на руках.

Кхм.

Ничоси.

— Ты совершенно охерительная сексуальная фея, Ась, но, понимаешь, у богатых своих причуды. Деньги к деньгам, наследование огромных корпораций, воспитание и обучение будущей элиты, понимаешь? Родители со своими друзьями хотят быть вот этой вот новой аристократией, и сохранить все свои активы в семье. Поэтому я должен жениться на дочери маминой подруги.

Так меня еще не посылали. Ладно, будем честны, меня вообще нечасто посылали. Я попыталась спрыгнуть на землю, но Макс жестко прижал меня к себе.

— А как твоя невеста отнесется к жаркому лету с ледяными коктейлями и сексом во все дырки, что ты мне тут наобещал? — полюбопытствовала я.

— Понятия не имею. Я ее только на фотках в соцсетях видел, мы пока не знакомы. Я попробую быть хорошим мужем, но мое последнее холостое лето имею право провести с той, с кем хочу. С тобой.

Я все-таки выбралась из его рук на твердую землю.

Вот так, Асенька. Хватит витать в облаках.

Но все равно была поймана обратно в объятья.

Макс внимательно посмотрел на меня, провел пальцами по щеке, нежно и как-то тревожно.

Заглянул пытливо в глаза:

— Ты ведь не расстраиваешься? А? Ты же не из тех, кто откажется от кусочка торта, даже если хочет съесть весь?

— Я не ем торты.

— Ты же кондитер!

— И что? Я ненавижу сладкое. В моих десертах почти нет сахара.