Книга Воронье сердце. Отбор по принуждению, страница 9 – Мария Бородина

Но, как бы я ни убеждала себя в обратном, я предпочту находиться здесь, нежели на нарах в вонючей камере. До поры до времени. В камере, конечно, никто не храпел, но ведь вчерашний ужин оказался куда аппетитнее разваренной безвкусной картошки!

Седая жердь в желтом платье, которую, как оказалось, зовут Хельга, вывела меня в светлый зал с колоннами, увитыми розовым плющом и неведомым вьюном с гигантскими фиолетовыми цветами. Воздух здесь звенел от солнечных бликов и голосов. Две стены помещения, исполненные из прозрачного стекла, открывали чудесный вид на дворцовый сад и далекие горы. Даже беломраморная облицовка не казалась здесь вычурной и излишне пафосной.

Визиолла, к которой я уже успела привыкнуть, застыла, едва мы перешагнули порог, и, забравшись в капсулу, приклеилась к стене. Так, будто она была живой. Рядом темнело еще несколько неактивных капсул.

— Разве за нами не будут наблюдать во время завтрака? — спросила я с издевкой.

— Здесь другие визиоллы, душечка, — недружелюбно оборвала Хельга. — Более мощные.

И махнула рукой в сторону длинного стола, ломящегося от яств, за которым завтракали претендентки. Вокруг, как рабочие пчелки, сновали четыре хрупкие женщины в дворцовой униформе, чепцах и белых передниках.

Я издалека оглядела соратниц по несчастью. Приблизиться сразу отчего-то побоялась. Все девушки — даже те, что напоминали чертами лица фарфоровых куколок — вышли на завтрак явно не в лучшем виде. Решив, что это часть плана, я пересчитала головы.

— Я — шестнадцатая? — спросила удивленно. — Но ведь нас должно быть двадцать!

— Не беспокойся о том, что не входит в зону твоей компетенции, — оборвала Хельга. — Гонцы доложили, что в ближайшее время еще четыре претендентки будут на месте. Испытания не начнутся без них.

Я кивнула, прикинувшись, что на меня неожиданно снизошла мудрость, и даже заслужила сухую улыбку Хельги. И, чуть подобрав неудобный подол, прошлепала к столу. Поклонившись незнакомкам, как требовали того правила этикета, я опустилась на один из свободных стульев с резными ручками. Мы все сейчас в одинаковом положении. Не время демонстрировать свой норов, как бы отвратительно все ни складывалось.

— Что вам положить, ибреса? — надо мной тут же склонилась кухонная работница в длинном синем платье и кружевном белоснежном переднике. — Яйца всмятку по- дворцовому, сладкий пудинг из овечьего творога, яблочный штрудель или лососевые рулеты со свежими овощами?

— Пф-ф, — фыркнула я. — К чему такие условности? У меня есть руки, не стоит за меня беспокоиться. Но, — добавила, увидев легкое недоумение в глазах женщины, — благодарю за заботу.

Кивнув и слабо улыбнувшись, женщина отошла. А я, оглядев соратниц по несчастью, с удивлением заметила, что многие из них с удовольствием эксплуатируют дворцовых служащих, и даже делают им замечания.

— Вы не могли бы работать аккуратнее?! — возмутилась бледноликая брюнетка с острыми скулами, что сидела напротив меня. Вытянув длинный палец, она указала на скатерть. — Где только обучали вас? Даже отвар, не расплескав, налить не можете!

Женщина за ее спиной только плечом пожала. Взмахнула ладонью, и капельки со скатерти крошечными шариками взвились в воздух. Щелкнула пальцами — и они, зашипев, исчезли. В воздухе остались лишь тонкие нити пара.

— Твой папочка, наверное, чинуша? — не выдержала я и, нахмурившись, уставилась на бледноликую.

— Некоторые женщины не созданы для того, чтобы работать, — тут же отреагировала она, даже не глядя в мою сторону. — Но тебе этого, скорее всего, не понять. Одному почивать на перинах, другому — есть землю. Кому-то при рождении повезло, кому- то — нет.

Все ясно. Обычная глупая курица с замашками королевы, которая и жизни-то не видела. Не удивлюсь, если она с удовольствием подчинится мужчине с толстым кошельком и, едва это произойдет, тут же отправит к низшим весь свой гонор. В другой ситуации я непременно поставила бы ее на место, да и сейчас язык чесался, но конфликтов хотелось меньше всего.

Вздохнув, я положила на тарелку кусочек лососевого рулета. Выглядел он так аппетитно и славно, что я моментально забыла и про бессонную ночь, и про тяжесть в животе. На вкус, признаться, тоже оказался недурен.

Пережевывая рыбу, я с пристрастием разглядывала девушек. И где, интересно, моя громкая соседка по комнате прячется? Вот я ей за бессонную ночь воздам после завтрака! Так… это точно не милая толстушка, что расположилась по правую руку от меня, едва помещается на стуле, и с наслаждением уплетает уже третий кусок пудинга. И не бледноликая хамка напротив, что мнит себя аристократкой: не светское это дело храпеть да голыми пятками сверкать! Это точно не злючка Шанти, что сегодня уже не выглядит столь безупречно и ярко. Не златовласка с пронзительно-зелеными глазами и острыми ушками, что сидит во главе стола и чистит яйцо: у нее стигма горит на предплечье. И не эта печальная русая девушка, похожая на посланницу Филлагории, рядом с нею: у нее дыхалки не хватит издавать такие звуки!

Я перегнулась через край стола и почти искупала волосы в чашке. Насчитала на противоположном конце четырех девушек, подходящих по габаритам. Н-да, здесь без расспроса не разберешься. Кажется, стоит оставить месть до вечера.

— Мне страшно, — поделился кто-то с дальнего края стола, выбив из моей головы все мысли. — А вам?

— Моя мама была на прошлом отборе, — неожиданно взяла слово та самая маленькая девушка, похожая на посланницу Филлагории. Ее голосок, надо отметить, тоже был божественным. — Выбыла на третьем испытании.

— Сначала всегда отсеивается второй сорт, — высокомерно заявила бледноликая и почти спалила бедную девчушку едким косым взглядом.

— Она и не хотела победить, — девушка, казалось, совершенно не обиделась. Лишь потянулась к большому блюду и переложила на свою тарелку подрумяненный ломоть штруделя. — К тому моменту она уже встречалась с моим отцом, и король Рихар был ей как кость в горле. Ее стигма очень сильно болела.

— Думаешь, что боль — из-за нежелания участвовать в отборе? — изумилась я, и шея тут же заныла, словно подтверждая слова незнакомки.

— Это общеизвестный факт, — отрезала девушка со знанием дела. — Кстати, меня зовут Альвина Иванез. Можно просто Альви. Я приехала из Томокры.

— Томокра, — процедила бледноликая с презрением. — Ну, все ясно!

— Эландрис Инуза, — представилась остроухая златовласка. — Из эльфийской резервации.

— Но на отборах никогда не было эльфов, — возразил кто-то издалека.

— В этот раз Филлагория достала и нас, — Эландрис лучезарно улыбнулась. — Ее не смутило даже то, что мы блюдем чистоту крови.

— Третий сорт тоже нужен, — съязвила бледноликая.

— Нужен, конечно, для чего-то, — я едва не запустила в нее тарелкой. — Иначе бы тебя тут не было.

— Осторожнее со словами, — бледноликая глянула на меня сквозь полуопущенные ресницы. — Тем, кто мне хамит, обычно бывает очень плохо.