Книга Институт идеальных жен, страница 40 – Екатерина Каблукова, Ольга Куно

– Что?! – Я подскочила, а кровать жалобно скрипнула. – То есть вы не собирались?..

– Нет, но все может измениться, – торопливо проговорил Рейнард, не иначе как заметив жажду убийства в моем взгляде. – Если, конечно, вы настаиваете, то я готов, несмотря даже на тяжелые раны… Кстати, может, ее все-таки перевязать?

Он с некоторым беспокойством покосился на плечо. Рана открылась, и теперь алые капли падали на белоснежную простыню.

– Обойдетесь подорожником, – отрезала я, вставая и поправляя платье.

На тумбочке я заметила зеленый листок, как раз тот, который прятал от меня Этьен, подобрала его, демонстративно поплевала и налепила на рану.

– А вас в пансионе все-таки неплохо учат, – хмыкнул Рейнард. – Экое новшество: лечить колотые раны змеиным ядом!

– Я вообще могу добить вас, чтоб не мучились, – мрачно пообещала я, косясь на ружье, висевшее над головой жениха.

– С вас станется.

Рейнард усмехнулся и неторопливо поднялся. Я невольно залюбовалась его скупыми движениями и тем, как перекатывались мышцы под кожей. Определенно, у статуй в музее такого не было.

– Придется все делать самому, – пожаловался он в никуда и, подойдя к тазу, смочил первую попавшуюся тряпку водой.

– Подождите! – не выдержала я. – Присядьте.

Он послушно сел на указанный стул. Взяв небольшое полотенце, лежавшее на краю кровати, я намочила его и начала аккуратно промокать кожу вокруг раны.

– Все-таки ее надо зашить. – Я подняла голову и встретилась с задумчивым взглядом серых глаз.

– И так сойдет, просто наложите тугую повязку, – подсказал граф Аттисон.

– Говорите так, будто… – я вдруг осеклась, заметив небольшой шрам у него на груди. – У вас уже были ранения.

– Да, – он пожал плечами. – Шрамы же украшают мужчину…

– И добавляют седых волос женщине, – проворчала я еле слышно, набравшись смелости и внимательно осматривая рану. – Все-таки лучше зашить.

Рейнард усмехнулся.

– Бинтуйте, – коротко приказал он. Спорить я не стала, просто наложила повязку так, как меня учили дома, и закрепила концы булавкой.

– Готово.

– Спасибо! – Рейнард поднялся и потянулся за рубашкой. Жилет надевать не стал, опасаясь вновь потревожить рану, лишь накинул на плечи редингот. В этот момент в дверь постучали.

– Да! – рявкнул жених.

Горничная вновь вошла в комнату, неся огромный поднос, нагруженный склянками.

– Прошу прощения, миледи, но рыбий жир найти не удалось, – проговорила девушка, старательно делая вид, что не смотрит на смятые простыни, на которых алели капли крови.

Я покраснела.

– Это не то… – начала было я, желая объяснить служанке происходящее, но Рейнард не дал мне этого сделать.

– Спасибо, милая, ступайте, – распорядился он, подталкивая горничную к дверям. – Мы разберемся сами.

– Как пожелаете. – Получив медную монету, та послушно вышла.

– Рейнард! – Я кинулась к дверям. – Надо ей все объяснить! Что она о нас подумает?!

– Странно, что вас не смущали подобные мысли, когда вы садились в карету к моему кузену, леди де Кресси, – сурово ответил он.

– Я не садилась в карету, в карету села Мейбл, а я залезла в сундук, поскольку думала, что Мейбл решила покончить с собой! – торопливо пояснила я. – И в комнате мы спали вместе с Мейбл. Граф Ренье ушел на сеновал. Правда, там была ширма…

– На сеновале? – зачем-то уточнил Рейнард.

– Зачем на сеновале ширма? – не поняла я.

– Вы сами только что рассказывали про сеновал и упомянули про ширму.

– Нет, ширма была в комнате. Кстати, а где Мейбл и ваш кузен?

– Полагаю, по соседству, за стенкой. – Рейнард подошел к подносу, оставленному горничной. – О, а вот и еда!

Судя по всему, трактирщик несколько неправильно истолковал наши с Мейбл распоряжения. Во всяком случае, вместо спирта в графин был налит бренди, в рассоле плавали огурцы, а еще на тарелках были хлеб и аппетитно подрумяненная ветчина. Рейнард быстро соорудил себе бутерброд, положил сверху огурец и довольно захрустел.

– Я не ел с самого утра, – доверительно сообщил он мне, наливая бренди в бокал. Задумчиво взглянул на меня и отодвинул второй бокал в сторону. – Думаю, вам еще рановато для крепких напитков.

Я поняла, что он говорит отнюдь не о времени суток. Это задело. Разумеется, я и сама не стала бы пить крепкие спиртные напитки, но решать за меня – вот это было слишком.

– Мне восемнадцать, – сухо проинформировала я жениха.

– Да, я помню, – отозвался он, демонстративно затыкая пробкой графин.

– Это хорошо, поскольку люди вашего возраста склонны к провалам в памяти, – мстительно заявила я, обходя стол.

– Моего возраста? – Мне показалось, или глаза Рейнарда блеснули?

– Преклонного. – Я положила на хлеб ветчину, откусила и напоследок захрустела огурчиком, оказавшимся малосольным. – Мм… вкусно!

Рейнард не стал отставать, быстро соорудил себе второй бутерброд. Несколько минут мы просто смачно хрустели огурцами, а мой жених к тому же успел опустошить бокал бренди. Он как раз наливал себе еще, когда в дверь постучали и в комнату вошли Мейбл с Этьеном.

Черт, а ведь увлеченная поглощением пищи, я совершенно о них забыла. Я бросила быстрый взгляд на поднос, поняла, что на нем ничего не осталось, и невольно покраснела.

Рейнард, все еще жуя, лишь махнул вошедшим рукой, предлагая присоединиться к нашему пиршеству, и даже щедро плеснул бренди во второй бокал.

– Едите? Без нас? – возмутился Этьен.

– Сами виноваты, что задержались.

Рейнард демонстративно стянул с тарелки еще один огурчик. Этьен последовал его примеру, явно намереваясь поскорее наверстать упущенное.

Я вопросительно взглянула на подругу, но она опустила глаза, избегая моего взгляда. Выглядела она очаровательно взъерошенной. Это заставило меня задуматься, что же происходило в соседней комнате.

Мой мысленный процесс был прерван громкими голосами, а затем раздался стук в дверь, заставивший нас тревожно переглянуться. Рейнард пошел открывать, а Этьен вытащил шпагу и положил себе на колени.

– Господа, простите, – все та же горничная заглянула к нам в комнату. – Но тут такое дело…

Она вздохнула.

– Из комнат не уйдем! – категорично заявил Рейнард. – На сеновале тоже спать не будем и к себе никого не пустим.

Этьен с уважением посмотрел на кузена, казалось, предусмотревшего все варианты.

– Побойтесь Бога, господа, на нашем постоялом дворе отродясь ничего не было из того, что вы сказали, – замахала руками горничная.