Онлайн книга «Мери Энн»
|
– Значит, теперь тот, кто согласится на сверхурочные, будет оставаться здесь после работы и вносить правку. Отдай девочке деньги и прогони ее. Господин Дей протянул Мери Энн деньги. – Мне очень жаль, – сказал он. Мери Энн взяла деньги и вышла из комнаты. Но домой она не пошла. Выйдя на улицу, она отошла на несколько шагов и принялась ждать, пока наконец не увидела, что господин Хьюэс вышел из типографии и направился вверх по Флит-стрит. После этого она вернулась и вновь постучала в дверь с табличкой «Посторонним вход запрещен». Ей разрешили войти. Господин Дей что-то писал. – Опять ты? – сказал он, удивленно взглянув на нее. – Я же отдал тебе деньги. Мери Энн плотно затворила за собой дверь. – Скажите, с оттиском все в порядке? – Что ты имеешь в виду? Он чистый. Ты что, уронила его по дороге? – Нет. Я имею в виду, хорошо ли сделаны исправления? – Да. Его уже отправили в печатный цех. – И ошибок нет? – Нет. Твой отец всегда очень внимателен. Потому-то мне и жаль терять такого работника. Но, как ты успела заметить, господина Хьюэса трудно в чем-то убедить. – Если кто-нибудь из рабочих будет вносить правки здесь, в типографии, ему придется задерживаться после работы, и он потребует, чтобы ему платили как за сверхурочные. Правильно? – Да. Но за сверхурочные мы заплатим ему столько же, сколько платили твоему отцу за полный рабочий день. – Эти деньги дали бы возможность нашей семье не умереть с голоду и помогли бы моему больному отцу встать на ноги. Управляющий уставился на девочку. – Это отец просил тебя сказать? – Нет. Я сама так подумала. Если я буду забирать оттиски домой и по утрам приносить их в типографию, вас это устроит, не правда ли? И, может, не надо говорить об этом господину Хьюэсу? Господин Дей улыбнулся. Девочка тоже улыбнулась. Ей действительно очень шла красная лента. – Почему ты не предложила это, когда здесь был господин Хьюэс? – Господин Хьюэс велел бы мне убираться отсюда. – Сколько тебе лет? – Тринадцать. – Ты ходишь в школу? – Нет. У моего отца нет денег, чтобы платить за обучение. – Ты могла бы ходить в воскресную школу. – Моя мама говорит, что у детей, которые ходят в воскресную школу, слишком вульгарные манеры. Господин Дей укоризненно взглянул на нее. – Ты вырастешь невеждой, если не будешь учиться. Каждый ребенок должен уметь писать и читать. – Я умею и читать, и писать. Я сама научилась. Могу ли я вернуться домой и сказать отцу, что вы будете платить ему за правку, пока он не выздоровеет? Господин Дей колебался. Он вновь скользнул взглядом по красной ленте в ее волосах, посмотрел в ее огромные глаза. Его удивляла ее необъяснимая уверенность. – Ну ладно, – наконец проговорил он, – даю неделю. Посмотрим, что получится, хотя я не совсем понимаю, как больной человек будет делать правку. Ведь такая работа требует огромного внимания. – Конечно, сэр. И я, и отец понимаем это. – Ты думаешь, у него достаточно сил для работы? Надеюсь, у него не удар, или лихорадка, или что там еще? – О, нет. – Но что же с ним такое? – Он… он сломал ногу. Он упал с лестницы. – Понятно. Хорошо, приходи сегодня вечером, и я дам для него оттиск. До свидания. Когда Мери Энн вернулась домой, отец все еще лежал в постели. Окна были закрыты, а шторы опущены, чтобы в комнату не проникала уличная вонь. ( – Только что приходил доктор, – сказала мать. – Он сказал, что помочь ему могут только покой и тишина. Ты виделась с господином Деем? – Да, он просил не беспокоиться. Он будет платить пять шиллингов в неделю, пока папа болеет. – Пять шиллингов просто так? Как это великодушно! – Он сказал, что папа – один из лучших работников. Девочка поднялась наверх и спрятала красную ленту. В течение последующих трех недель в тайне от всей семьи Мери Энн правила оттиски и относила их управляющему. Но однажды, в начале четвертой недели, когда она вернулась с прогулки с братишками, она услышала голос отчима, звавшего ее из своей душной темной спальни. – Только что ушел господин Дей. – Он почему-то был очень изумлен. Он решил, что у меня сломана нога. – Это я ему так сказала. Мне казалось, что сломанная нога звучит гораздо лучше, чем апоплексия. – Но и апоплексии у меня нет. У меня был самый обыкновенный тепловой удар. – С тепловым ударом ты не смог бы править оттиски. – Конечно. Мери Энн молчала. Она попалась в ловушку, расставленную Бобом Фаркуаром. – Господин Дей поблагодарил меня за правку этого оттиска. А я сказал ему, что никакой оттиск я не правил. Потом я догадался, что это твоя работа. Ты хоть на минуту задумывалась, за сколь рискованное дело ты берешься? Ну две, ну три ошибки – но не полдюжины. – Прежде чем отнести оттиск в типографию, я просмотрела его четыре раза, потом еще раз при дневном свете. – И ошибок не было? – Нет. Иначе господин Дей сказал бы мне. – Ну ладно, теперь он знает, что ты правишь оттиски. – И что же он сказал? Что он со мной сделает? Ты потеряешь работу? – Тебе придется отправиться в типографию и поговорить с ним. Она опять надела выходное платье и повязала волосы красной лентой. Чарли, следовавший за ней как тень, с беспокойством наблюдал за ее переодеванием. – Господин Дей узнал, что ты наделала. Он побьет тебя. – Нет, не побьет. Я уже вышла из того возраста, когда можно было меня бить. – Ну, так еще что-нибудь сделает. Она не ответила. Она выскочила из дома и побежала по Ченсери Лейн по направлению к Флит-стрит. Ее сердце бешено стучало. А если там будет господин Хьюэс? Уж он точно прикажет высечь ее. Он даже сам может ее выпороть. Но господина Хьюэса там не было. В комнате сидел только господин Дей, управляющий. Со смиренным видом Мери Энн остановилась у двери. Господин Дей держал в руке несколько испорченных оттисков, свернутых в трубки. По всей видимости, она на самом деле пропускала ошибки. – Послушай, Мери Энн, – проговорил управляющий. – Как я понял, ты пыталась всех нас одурачить. – Нет, сэр. – Зачем ты обманывала меня? – Нам нужны были деньги. |