
Онлайн книга «Закон шагов. Книга первая»
— Роща рад-тар, кровавых деревьев, — тихо ответил Собачник. — Расседлайте лошадей и займитесь лагерем. Я пока прогуляюсь. — Он отстегнул накидку, перекинул ее через ближайший сук и растворился в темноте. Хак, виновато оглянувшись, помчался за хозяином. «Господин Собачник» часто вот так уходил «прогуляться» неизвестно зачем куда, но сегодня он ушел особенно… некстати. — К сожалению, мне это тоже ни о чем не говорит, — неохотно признался Лин в ответ на встревоженные взгляды. — Но не думаю, чтобы деревья могли нас съесть. А вот нам пообедать бы не помешало. Так что давайте, действительно, займемся лагерем… В седельной сумке у жреца было обычное огниво, но копаться там не хотелось: мало ли что. Лин сковырнул носком сапога мох — он отдирался целыми пластами — и, присев на корточки, принялся складывать из мелких палок шалаш. — Еще нужно? — Хоно свалил на землю третью охапку веток. — Хватит пока. Лин засунул ладонь под «шалаш» и сосредоточился. Пальцы неприятно покалывало — после отрыва от стен хьорхи всегда поначалу шло тяжело. Вскоре из-под палок показались тонкие стебли оранжевого пламени. Стебли ветвились, набухали, образуя что-то вроде листьев. Когда те темнели, огонь с них медленно и неохотно перекидывался на дрова. — Ф-фух, чуть не поджарился, — Лин выдернул руку и, потеряв равновесие, сел в мох. — Зато быстро. — Это… здорово у тебя получилось, — Хоно подошел вплотную к разгоревшемуся костру. От сырой одежды повалил пар. — Так себе у меня получилось, по правде. — Лин утер вспотевший лоб. — Должно быть проще и еше быстрее. Но хьорхи всегда слабеет из-за отрыва. «И всегда после работы хочется глотнуть чего-нибудь покрепче воды, — подумал он. — Хорошо, захватили в городе бурдюк с вином: Собачник тоже любитель выпить…» — Все равно — здорово, — Ная тоже пересела ближе к теплу. — Я никогда так не умела. Девушка смотрела на него с искренним восхищением. Повод был пустяковый, ео, приходилось признать — это ему льстило. — Тебя ведь никто и не учил, — сказал Лин. — Не приходилось раньше видеть орден за работой? — Один раз, господин Лин, — ответил за сестру Хоно. — Через улицу от нас умер старик. Одинокий… в общем, соседи не сразу заметили, что он не выходит. То, что случилось с его домом… Как это правильно называют? — По правде, в Ордене? «Треклятым дерьмом». — Лин усмехнулся. — Ну, а по-книжному — безумием астши. Раз соседи сами не смогли сжечь дом и пришлось вызывать Орден, то — «черным» безумием. Астши нападали на людей? — Я подглядывал в окно: когда кто-то пытался подойти, раны и ожоги возникали будто из ниоткуда, а уж крику было! — Хоно передернуло. — Бросали издали смоленые факелы, но те гасли. А через день приехали служители, окружили дом и уничтожили его. Но было не так, как вы огонь разжигали, постепенно. Вспышка — и все, пожар. — Когда вместе работаешь, хьорхи мощнее и ведет себя чуть иначе, — объяснил Лин. — Вас же двое, наверняка пробовали. — Пробовали давно. Вместе со старшим братом, — Хоно отвернулся к заготовленным веткам. — Надо бы все-таки еще наломать… Лин мысленно отругал себя за бестактность. И за невнимательность. Пытаясь разобраться, что представляет собой жрец, он на время выпустил из головы, с чего все началось. «Великое пламя, в вашей истории столько загадок, что я уже в них запутался…». Ная, взглянув на него, вдруг рассмеялась. — Лин-гьон, у вас полосы на лице, почти как у господина жреца. Ты специально это сделал? — Что?! А, Великое пламя! Мгновением позже Лин догадался, в чем дело — руки после возни с костром были испачканы в золе, и часть ее закономерным образом оказалась на лбу и щеках. — Нет, разумеется, нет. — Он спешно утер лицо сырой полой плаща. — Только шрамов на поллица мне для счастья не хватало. — А у Собачника — это старые раны? — удивилась Ная. — Я думала, у жрецов просто так принято… — Это те самые отметины от безумных астши; просто глубокие. У многих служителей такие же, даже меня как-то угораздило, — Лин закатал рукав, демонстрируя отметину: тонкая полоска мертвой кожи, глубиной в кончик ногтя, протянулась от локтя до запястья. — Но у Собачника их что-то уж больно много — видать, беспокойная у него жизнь. Тихо бурчал котелок, трещал костер. В лесу было тихо. Слишком тихо для леса, даже для леса поздней осени. Только изредка скрипели от ветра или падали на землю ветки. Одна из них свалилась прямо у костра. На ней оказалась шишка — правильной треугольной формы, светло-коричневая, с плотно уложенными чешуйками. Ная зачем-то оторвала ее и сунула в карман. Лин усмехнулся: «Любят женщины всякие забавные безделушки… Треклятый жрец, куда ты все-таки их везешь?». В грубой мужской одежде, деловито помешивающая похлебку — сейчас Ная выглядела куда взрослее и симпатичней, чем в их первую встречу в Ордене. Похоже, дорога, несмотря на что, пришлась ей по нраву. — Готово, — Ная сняла котелок с огня. — Лин-гьон, будем ждать господина Собачника? — Он не сказал, когда вернется, так что не стоит. * * * Жрец вернулся примерно через час. Бесшумно подошел и встал рядом — как будто никуда и не уходил. — Все давно готово. Где ты был столько времени? — сердито спросил Лин. — Не понял: раз готово, то куда подевалась пуховая перина и серебряный сервиз? — Собачник ухмыльнулся. — Подвинься, магистр. «Ты вообще умеешь отвечать прямо, а?» — Лин освободил место у огня. Ложка жреца мерно стучала по дну котелка. Лин отхлебнул вина. Он помнил, как в юности, на первых порах, его пугали лесные шорохи, но потом он к ним привык. Пламя угасало, кольцо темноты сжималось вокруг костра беззвучно — и от того еще более угрожающе. Он подбросил дров. Жрец поставил котелок на землю, и пес принялся вылизывать остатки еды. — Спасибо, девушка. Это ведь ты готовила? Ная вздрогнула от его голоса жреца. — Д-да. Не за что, господин. — Раз говорю, значит, есть за что, — сказал жрец с едва слышным вздохом. — Когда вы уже перестанете дичиться? — Просто она сомневается, — не сожрешь ли ты вот так же однажды за ужином их с братом, господин Собачник, — с вызовом сказал Лин. — Да? — делано удивился жрец. — Но я не ем детей, девушка. Только взрослых. Так что если ваш магистр сейчас же не отдаст мне вино… — Осторожней с такими шутками. Поверят ведь, — Лин передал ему бурдюк. — А ты уверен, что я шучу? — Ну, как сказать… — Мы не дети, — обиженно буркнул Хоно. — Да, действительно, — Собачник помолчал. — Прошу прощения. |