Книга Два малыша, два жениха и одна мама-невеста, страница 25 – Татьяна Михаль

— Тимур, сегодня я прошу тебя оставить своё мнение при себе. Я так желаю. Тебе по силам выполнить мою прихоть? — мои слова были неприятны Тимуру и скорее даже жёстки, но по-другому его невозможно было приструнить.

Мои любимые сыновья, надеюсь, узнав правду, вы не возненавидите меня…

— Как скажешь, отец, — кивнул Тимур, буравя при этом ненавистным взглядом Диму.

— Тогда предлагаю пройти всем за стол, — сказала Лиза, напряжённо сжав мою руку.

— С удовольствием, Елизавета Сергеевна, — улыбнулся моей супруге Димитрий.

Тимур сдержал своё слово и за столом вёл себя благоразумно, лишний раз стараясь не смотреть на Диму.

Оба говорили, что рады моему скорому выздоровлению и при этом не вели разговоров о компании и работе, подтверждая, тем самым, что они не мальчишки, а умные и думающие мужчины.

Когда подали горячее, я решил немного разрядить обстановку, так как в воздухе, так и витало напряжение и раздражение.

— Я рад, что вы есть у меня, Тимур, Димитрий и моя любимая Елизавета.

Тимур на моих словах чуть скривился, Димитрий же сохранил непроницаемое лицо. Елизавета нервничала и постоянно вертела в руках то приборы, то бокал, то салфетку, комкая её в чуть подрагивающих руках.

— Я знаю, что моё время управлять компанией подошло к логическому завершению.

Все трое удивлённо на меня посмотрели, даже на мгновение замерев.

Улыбнулся им печально.

— Не скажу, что это решение пришло ко мне сразу. Не буду лукавить, но слова врачей я поначалу проигнорировать хотел и решил, что после того, как встану на ноги, тут же вернусь к делам…

— Что же изменило твоё решение, Баграт? — поинтересовался Димитрий.

— Не перебивай отца, — сказал ему Тимур.

— Если ты заметил, то я и не перебивал, — спокойно ответил Димитрий.

— Лучше тебе вообще молчать за этим столом…

— Прекратите! Оба! — прикрикнула на них моя супруга.

Я тяжело и протяжно вздохнул, и мне стало вдруг невыносимо грустно, и возникла мысль, а стоит ли мальчикам рассказывать правду? Может, пусть всё остаётся как есть?

Но вдруг, что-то изнутри трепыхнулось и воспротивилось моим мыслям. Нельзя молчать, иначе случится беда.

У меня всегда была развита интуиция и во многих делах она меня невероятно спасла. И сейчас, все мои инстинкты проснулись и набатом заскандировали, чтобы я рассказал правду.

Значит, решение правильное. Так тому и быть.

Я не стал комментировать небольшую перепалку, а ответил на вопрос Димы.

— Может, вам покажется это бредом, но скажу как есть — мне приснился сон. Он был настолько реалистичен, что я испытал сильнейший испуг. В том сне, у меня случился новый приступ… и он был не таким, как этот.

Я увидел как задрожали губы у супруги, сыновья нахмурились, а я продолжил:

— Я не умер, как может вы подумали. Нет, во сне всё случилось намного страшнее — я стал инвалидом. Парализованным грёбанным инвалидом! — на последнем слове немного повысил голос.

Редко ругаюсь, но тут не выдержал, так как до сих пор с содроганием вспоминаю тот страшный сон.

— Я ощущал себя в том немощном парализованном теле и не мог ничего… Я был живым трупом.

Тряхнул головой, прогоняя от себя жуткие воспоминая, стряхивая ужас пережитого ото сна.

— После понял, что это знак, а может мне позволили заглянуть в недалёкое будущее, которое станет уже реальностью, если приму неверное решение.

— Ты мне не рассказывал про этот сон, — с лёгкой укоризной сказала Елизавета.

— Ты же знаешь, я не люблю рассказывать о своих страхах. Тем более, не хотел тревожить и бередить твою душу, которая итак за меня постоянно беспокоится и переживает, — ответил ей со всей теплотой и нежностью.

— На то семья и дана, чтобы делиться своими страхами и переживаниями, — сказал Димитрий. Мой умный мальчик.

— Ключевое слово — семья, — заметил Тимур.

— Тим! — чуть повысил на него голос.

— Прости отец, не сдержался, — сказал Тимур.

Я приподнял бокал, в котором была вода, у сыновей и жены, бокалы были наполнены рубиновым вином. Увы, про многие мои привычки приходится забывать и отказываться, как например, от вина.

— Хочу в узком семейном кругу представить нового генерального директора — Сарбаева Тимура Багратионовича, — с улыбкой произнёс я. — Тимур, ты заслуживаешь по праву это место и я уверен, что ты будешь достойно и справедливо руководить компанией.

Елизавета широко улыбалась. Димитрий похлопал. Тимур был немного озадачен, но тоже улыбался.

— Отец… — сказал он и замолчал, не находя нужных слов.

Он поднялся со своего места и подошёл ко мне. Я тяжело поднялся тоже и мы крепко обнялись.

— Спасибо, отец, — сказал Тимур. — Ты будешь гордиться мной. Обещаю, что не подведу тебя и компанию.

— Я знаю, Тим, — похлопал его по плечу.

Тимур вернулся на своё место, продолжая улыбаться.

— Сынок, поздравляю, — сказала Елизавета.

— Спасибо, мам.

— Поздравляю, Тимур. Ты и правда, сын своего отца, — сказал со всей серьёзностью Димитрий.

Тимур не ответил ему, но кивнул, принимая поздравление.

— Предлагаю выпить за Тимура, — поднял я высоко бокал.

Звон бокалов, улыбки и обстановка немного разрядилась.

— Я уже назначил собрание директоров на конец этого месяца. И тогда, ты уже официально станешь главой компании, Тимур.

— Это через полторы недели, — заметил Димитрий. — Успеем переоформить все документы?

— Успеем, — ответил ему. — Алле я уже дал задание заняться бумагами.

— Поверить не могу, что ты сам пришёл к решению оставить работу и уйти на покой. Думал, что тебя придётся чуть ли не силой отрывать от работы, — сказал задумчиво Тимур.

— Так бы и было, — кивнул его словам.

— Я благодарен тебе, отец, — серьёзно сказал Тимур.

Похлопал его по руке.

— Но это ещё не все новости, — заинтриговал я их.

— Весь во внимании, — воодушевился Тимур.

Я чуть лукаво посмотрел на Димитрия.

— Дима, ты был моим самым лучшим заместителем и всегда выполнял свою работу настолько идеально, что я каждый раз поражался и продолжаю удивляться твоему усердию и трудолюбию.

Димитрий немного напрягся, но «удержал лицо».

— Я буду рад, если ты продолжишь работать в том же духе в паре с Тимуром на той же должности. Вместе вы горы свернёте.