Книга Птицы знают лучше, страница 15 – Екатерина Круглова

Получалось не слишком: парню было не до того.

— Мероприятие через пять часов, реквизит не готов, названия по-прежнему нет! Потом не удивляйтесь, если нас вытеснят из шоу-бизнеса!

Девица-Огонек сделала такой узнаваемый, до боли родной фейспалм, что Саша невольно прониклась к ней.

— Жребий, — услышала она собственный голос.

— Что, прости? — откликнулась Светлячок.

— Напишите названия, киньте бумажки, я не знаю… в чашку, и вытащите наугад.

— Да, наверное, только это и остается… — задумчиво протянул парень. — Эй, погоди, — оживился он. — Я тебя знаю!

— Нет! — решительно помотала головой Саша. — Только не меня. Мою тезку — возможно.

— О-о-о… — четыре пары глаз внимательно уставились на нее: люди — с интересом, сова, восседавшая на руке парня — недоверчиво. Степлер не остался в долгу, злобно зажужжав на незнакомцев.

— Степа, заканчивай. Извините его, — вздохнула Саша. — Он ненавидит весь мир, кроме меня и еды. Еду, скорее всего, тоже ненавидит, судя по тому, с какой яростью уничтожает. Меня пока только надкусывает. Домовый сыч — не вид, это диагноз.

— А ты забавная, — улыбнулась Светлячок.

— Играешь на чем-нибудь? — деловито поинтересовался парень.

— Фортепиано, — Саша недоуменно приподняла брови. — А что?

— От нас свалил клавишник, а ты, судя по всему — не при делах. В городе недавно, посреди рабочего дня зависаешь в кафе. Да еще таком убогом — совсем недалеко от крыльев.

"Убийственная логика. Неужели здесь совсем нет ночной жизни? Почему я не могу быть… барменом в клубе, например? А "крылья", это, видимо, переулок".

Саша пожала плечами:

— Где мне еще зависать, если я в этих Крыльях живу?

Молодой человек поперхнулся. Повисла неловкая пауза.

***

Саша взяла стул и пересела за соседний столик.

— Охраняй! — велела она сычу, кивнув на рюкзак. Степлер перелетел на него и принялся убивать брелок с Эйфелевой башней.

— И что не так с Крыльями? — небрежно поинтересовалась Саша.

— Хочешь пирожок? — выпалил парень, пододвигая ей тарелку.

— Спасибо, хочу, — Саша взяла, надкусила и невозмутимо добавила. — А еще хочу информацию.

— Я — Мила, это — мой жених Юра, рядом — его сестра Ульяна, — поведала девушка-Огонек. Саша кивнула:

— Интересная информация, но не та.

Ответом ей был дружный вздох. Юра снова запустил пальцы в волосы и нервно подергал их.

— Меньше знаешь — крепче спишь, поверь, — мягко сказала Уля.

— А, ладно! — махнула рукой Мила. — Все равно кто-то расскажет. Ты ведь из какой-то забытой богом деревни, да?

— Поселок городского типа! — артистично обиделась Саша.

— Ага, очень большая разница. И как вы пережили энергетический кризис двухтысячных?

Саша замерла: ладони вспотели, мысли заметались в панике. Одно дело — врать об абстрактной деревне, которую не отыщешь на карте без микроскопа, и другое — о событиях в масштабе страны, возможно — целого мира.

— Да, да, — как ни в чем не бывало продолжила Мила. — Мы, разумеется, тоже почти ничего не помним, но родители-то рассказывали.

— Плохо было, — рискнула Саша. Юрий кивнул:

— А теперь умножь это "плохо" на сто тыщ пятьсот — вот как было здесь. Город без света фактически умер. Продержались только те, кто жил рядом с карьером: открытая местность — много ветряков. Кирпичный завод тоже устоял, но центр зарос мрети-грибницами полностью. Знаешь, как твой родственник стал мэром, да? Он взорвал все, что только возможно, очищал город едва ли не в одиночку, шел даже туда, куда волхвы побоялись. Потому его и прозвали "Хозяин". А вот Крылья не разрушили — прижигали: это же его малая родина. Ностальгия, все дела. Поздравляю — теперь там живешь ты. Уже видела что-нибудь… эдакое?

Саша молча кивнула.

— Знаете… — задумчиво протянула Ульяна, — я считаю, это очень романтично.

Юрий и Мила посмотрели на нее, как на сумасшедшую. Уля проигнорировала их взгляды:

— Вадим Алексеевич так сильно любит свою невесту, что не может вынести рядом с собой ее точную копию, вот и поселил родственницу на жуткой окраине.

— Я — не точная копия! — огрызнулась Саша и удивилась: "Почему я так злюсь? Неужели завидую? Бред. Не стану я завидовать невесте деспота!".

— Ты не копия, ты — крашеная, — не без злорадства заметила Мила.

— Вашу ж мать! — воскликнул Юра, посмотрев на часы. — Катастрофически опаздываем!

***

Прежде чем уйти, они все-таки бросили жребий. Кафе покинула команда под названием "Огонек", и Мила от этого явно повеселела. Перестала коситься на Сашу, словно та спит и видит, как увести Юрия. Даже снизошла до дружеской болтовни.

— Я — костюмер и реквизитор, Улька — скрипач и хореограф, Юрий играет на гитаре, но чаще — на моих нервах. Поем мы, разумеется, все, сценарии и декорации тоже создаем вместе. Организуем детские праздники — дни рождения и тому подобное, утренники в садиках и школах, иногда — участвуем в городских мероприятиях как аниматоры.

Саша молча кивала, очень стараясь стереть с лица скептическую мину. Не верилось, что при таком грандиозном опыте ее новые знакомые до сих пор не обзавелись названием. Видимо, большая часть перечисленного Милой была лишь далеко идущими планами.

— …все потому что этот козел в одночасье собрался и уехал в Москву: его, видите ли, пригласили играть в крутой группе. Теперь — ни квартета, ни клавишника, ни его мамы, которая отмазывала нас от налогов… Ой!

Мила уставилась на Сашу, прижав руку к губам. Та пожала плечами:

— Поддерживаю, разделяю, и тэдэ, и тэпэ. Если думаете, что побегу стучать мэру, не угадали. А куда мы идем?

Шли они уже минут пятнадцать — не только добрались до окраины, но оказались среди скромных частных домов: эдакая Эвергрин Террас, к счастью, не пахнущая мочой. Саша невольно задумалась, не обвинит ли ее господин мэр в попытке побега.

— Пришли! — торжественно объявил Юрий. — Смоки, открой!

Сова с мордочкой странного окраса — словно макияж из Ревущих Двадцатых — улетела с его руки за забор. Раздался щелчок, распахнулась калитка.

— Дом, милый дом, — улыбнулась Ульяна. — Родители переехали в центр, теперь здесь все наше!

***

— Вы дадите мне ноты? — Саша растерянно оглядывалась, наблюдая за броуновским движением, которое устроили ее новые знакомые.

— Сегодня ДэРэ, — мрачно бросил Юрий, притормозив на секунду. — Без фоно, зато с мелкотней, которая только что откинулась из детского садика.