Онлайн книга «Институт благородных отбросов»
|
— Гм, — только и сказал на это старик. Тори решила воспользоваться моментом, чтобы отвлечь Безымянного от друзей: — Профессор Спот, почему вы скрываете имя? Старый гоблин презрительно фыркнул: — Покуда вы, студни бестолковые, будете вместо учебы валять дурака, мое имя рядом с вашим не встанет! Тори озадаченно поморгала: на ее памяти это было самое длинное из высказываний профессора духовных практик, наверное, вопрос очень сильно задел старика. Извиниться она не успела: гоблин развернулся и небрежно махнул рукой: — Уходим! На сей раз никто из студентов не осмелился спорить. Один за другим они покинули Петлю и аккуратно закрыли за собой дверь. В опустевшем зале раздался скрежет, щелчки и гудение. Горгулья-терминал снова приняла облик паука и забарабанила по клавиатуре двенадцатью пальцами. Ученым большинства продвинутых миров известно: быстрее всего через Вселенную движется свет. В еще более продвинутых мирах, которых не так много, знают: вместе со светом сквозь бескрайний космос летит информация — особая ее форма, доступная далеко не каждому. Именно этим каналом воспользовался институтский ИИ, чтобы отправить весточку в соседнюю галактику: "А ко мне сегодня всамделишные студенты приходили, целых четверо! Вопросы задавали и книжки просили!" "Везет же! — прилетел через несколько мгновений ответ. — Ко мне даже робот-пылесос приходить перестал". * * * От Виктории не ускользнуло, что бурое одеяние почтенного гоблина, всегда опрятное, было испачкано, а кое-где — прожжено. Не забыла она и рассказы о лестнице, которая — если верить слухам — была опасна для магов-профессоров, что уж говорить о студентах. — Держитесь за мной. Делайте то же, что я. Не суетитесь! — по-военному лаконично приказал гоблин, осветив лестницу магическим шаром. Остальные зажгли фонарики, но даже впятером не смогли рассеять туман. — Не нравится мне здесь, — пожаловалась Лебедка шепотом, перебросив лепрекона с одного плеча на другое. — Детка, осторожнее! Чуть не пропустил абзац, — Пейдин по-прежнему оставался под властью книжной магии и не страдал от этого. — Понести его за тебя? — участливо предложила Изабель. Гномка нахмурилась: — Своя ноша не тянет! Вы лучше по сторонам смотрите! Тори смотрела. Смотрела очень внимательно: под ноги, в стороны, даже вверх — мало ли что. Десять пролетов. Двадцать пролетов. Туман наконец рассеялся, и — ни-чег-го. Ни ужасного, ни удивительного. Окружающее однообразие навевало скуку и желание делать глупости, рисовать на обоях, например. Перехватив взгляд Лебедки, Тори поняла: гномка думает о том же. Они ведь — первопроходцы, почему бы не оставить свой след для потомков?.. — Привал! — неожиданно объявил Безымянный на бог знает какой по счету площадке. Щелкнув крышкой часов, небрежно добавил: — С новым годом! — Что?! — Вы шутите? — До праздника еще… Изабель, Тори и Лебедка воскликнули все это хором. Сказать, что Виктория удивилась — не сказать ничего. В следующий миг удивление вытеснил ужас: — Если прошло столько времени… господи, Чарли!!! Он же мог… Закончить фразу у нее не повернулся язык. — Женщины. Паникерши. Ничего с ним не сделается, — ворчливо отмахнулся гоблин. — Советую поспать: путь еще долгий. С этими словами он сел у стены, надвинул на глаза капюшон и почти сразу же начал похрапывать. Тори без сил опустилась на пол, подруги последовали ее примеру. Лебедка покосилась на гоблина. Достала из кармана огрызок карандаша, поднесла фонарик ближе к стене. — Проклятье! Ни следа не остается, ни черточки. Долбанная волшебная лестница! — шепотом выругалась гномка после нескольких попыток. Изабель похлопала ее по свободному плечу: — Не расстраивайся. Пропустить Прощание-С-Годом обиднее, не так ли? — Вовсе нет! — с вызовом ответила гномка. — Я рада, что не пришлось позориться в дурацком бальном платье. Эй, что ты ищешь? — окликнула она Викторию. Та не ответила — продолжила рыться в рюкзаке. Наконец закрыла его и обернулась к подругам. — С праздником, Иззи, — протянула она вендиго косынку с видами Парижа. — С праздником, Лебедка! — гномке в руку лег мультитул. — А мне что? — не отрываясь от книги, воскликнул Пейдин. — Куколка, я здесь, не забыла? Хочу еще монеток из твоего мира! Оказалось, их ценят коллекционеры. — Конечно! С собой у меня нет, прости, но как только вернемся… — Постой, — нахмурилась Изабель. — Это же дорогие, памятные для тебя вещи. — Дружба — дороже, — улыбнулась Тори в ответ. * * * Лестница отпустила их без сюрпризов, и Тори была благодарна судьбе за это. От библиотеки до больничного крыла она бежала, не чуя ног — подруги едва поспевали за ней. Оттолкнула доктора, профессора Туулу, медсестру, упала на колени у кровати Чарли. — Сейчас, сейчас, — бормотала она, сжав его руку в ладонях. Закрыла глаза, произнесла пароль, и… — Я не понимаю, — всхлипнула Тори. — Не понимаю этот проклятый текст! Давайте, я скопирую его, а вы прочтете, вы ведь сможете, да? — она тряхнула гарпию за крыло. Та ответила взглядом, полным искреннего сострадания: — Не все так просто, дорогая моя: эльфийский язык — слишком трудный, я едва могу читать современный, что уж говорить о старых книгах. Но мы обязательно найдем переводчика, главное — текст у нас… Виктория зарыдала. — Заканчивай так шуметь, ладно? — Пейдин на мгновение поднял глаза от диссертации. — Не вижу причин для слез, просто дай червю палец. Все еще рыдая, Тори попыталась расцеловать лепрекона, но заметила взгляд гномки и вовремя остановилась. Просто удивительно, какие чудеса способен творить маленький, неказистый, не опасный с виду червячок! Бессмысленные закорючки превращались во всем известные буквы, мертвые языки раскрывали свои тайны, древние тексты становились доступны, как бульварные романы в киоске. Ректор возликовал, пожал студентам руки и срочно отозвал с обеда секретаршу. Дриада ликовать не стала: рявкнула "Помедленнее!" и принялась писать. Доктор, едва дождавшись последних слов, выхватил у нее листки, воздел их как знамя и помчался в свой кабинет. Никто не подумал, что будет дальше с отважными переводчицами. И совершенно напрасно. * * * — Поделись! Мы же подруги! — Найди собственное чтиво! Вон там лежит инструкция от клизмы, читай ее! — Уже, целых три раза! Дай, ну, пожалуйста… Виктория и Лебедка отнимали друг у друга регистрационный журнал больницы: их желание читать было непреодолимо, с каждой секундой делаясь все сильнее. Обе жертвы книжного червя торопились помочь своим близким, ни одна при этом не запаслась даже газетой. Приемный покой стал бойцовской ареной, на которой всклокоченные девицы с горящими глазами перетягивали тетрадку. Бланки рецептов, настенный календарь — все, что содержало хоть несколько букв, превратилось в клочья и летало по комнате. |